Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Том 28

Скопление турецких войск у Хотина и попытка турок переправиться за Днестр заставили Голицына двинуться снова в июне к этой реке. 200000 переправившихся турок были прогнаны назад ген. – майором кн. Прозоровским. Сам Голицын переправился во второй раз за Днестр в первых числах июля, блистательно отбил нападение многочисленного неприятеля и обложил Хотин, гарнизон которого находился в отчаянном положении по недостатку продовольствия и тесноте, производившей повальные болезни. Великий визирь Магомет Эмин-паша, хотевший прежде вторгнуться в Новую Россию, узнавши об опасном положении Хотина, решился двинуться к нему на помощь и отрядил наперед крымского хана с 40000 татар. 22 июля хан напал на русские войска под Хотином, но был отражен с большим уроном и поспешно отступил. Но 25 числа показалось турецкое войско, отправленное визирем под начальством Али Молдаванджи-паши, который соединился с ханом и шел к Хотину в числе более 100000 человек; за Молдаванджи-пашою ждали самого визиря. На военном совете 1 августа решено было опять отступить за Днестр. Это вторичное возвращение из-за Днестра произвело сильное раздражение в Петербурге, тем более что в продолжение июля получались от Голицына постоянные донесения об успехах, и от 20 июля Екатерина писала ему: «Изо всех ваших реляций от самого дня перехода вашего чрез Днестр я с удовольствием усмотрела продолжающиеся успехи ваши и разбитие разных неприятельских корпусов, с чем вас от всего сердца поздравляю, за что мы вчерашнего дня Всевышнему принесли должное благодарение при пушечной пальбе». От 4 августа писала: «Из реляции вашей от 23 я усмотрела, что прошедший к Хотину секурс нашими несравненными войсками разбит. Храбрым нашим гусарам, которых вы столько хвалите, скажите мое удовольствие и спасибо. Козакам напоминайте прежние храбрые поступки сил легких войск в прошедших войнах, должность и присягу их и великие милости, кои они за то получили от предков наших, и те, кои они от нас ожидать имеют. Я не скучаю вашим пред Хотином пребыванием и рассуждаю, что иного предприятия вам сделать не должно, как взять город с меньшею и возможною потерею, а если визирь пожалует к вам, то, призвав Бога в помощь, бить его».

Но какое же было произведено впечатление известием, что отступили, не бившись не только с визирем, но и с передовою его ратью? Мы видели, что Голицын прямо жаловался на Румянцева; Румянцев с своей стороны писал кн. Мих. Ник. Волконскому: «Вам уповательно не безызвестно, что во всех операциях я должен содействовать с кн. Александром Михайловичем; но он своими сокровенными движениями совсем приводит меня в недоумение или, лучше сказать, делает меня слепым, который ощупью достигать должен до прямого его предмета, а паче предприятая им хотинская блокада, которая в рассуждении положения неприятельского весьма опасна и чтоб ему во вред обратиться не могла; я ж, будучи совсем неизвестен, к чему клонится его предприятие, сколько б ни желал в пользу его сделать какие-либо движения, но по причине сей неизвестности безо всякого действия остаться принужден». Неудача Голицына, естественно, доставляла выигрыш дела Румянцеву. 13 августа в Совете граф Чернышев объявил, что императрица «соизволила рассудить для некоторых обстоятельств генерала князя Голицына от армии сюда призвать; генералу графу Румянцеву принять от него команду, а генерала графа Панина (Петра Ив.) назначить командиром над Второю армией». Близкие к Паниным люди были недовольны тем, что главнокомандующим Первою армиею был назначен Румянцев, а не Петр Панин: говорили, что последний был бы гораздо способнее для наступательного движения, для одушевления армии, тогда как Румянцев слишком методичен и в то же время так искусно владеет пером, что будет очень трудно высылать ему приказания: он всегда сумеет отписаться. Назначение Румянцева приписывали интригам женщин: матери его графини Румянцевой и сестры графини Брюс. В рескрипте Голицыну было сказано: «Всемилостивейше рассудили мы за благо по теперешним обстоятельствам отозвать вас от армии ко двору нашему для персональных с вами переговоров». Побуждение выяснилось в рескрипте Румянцеву: «Обстоятельства, в коих я поручаю вам команду над Первою армиею, требуют с моей стороны некоторых объяснений. Армия, перешед реку Днестр 2 ч. августа, по недостатку в фураже, несумненно, подала повод неприятелю, хотя без причины, возгордиться. Но я надеюсь от вашего искусства и военной поворотливости, что вы недолго дозволите неприятелю пользоваться таким пустым тщеславием тогда, когда вы имеете под вашею командою армию, коя уже действительно в пять месяцев шесть раз обратила в бег беспорядочную толпу бесчисленного неприятеля, но наипаче стараться будете всячески возвратить не токмо оставленного авантажа, но еще и не упустите нам приобрести новые».