Трейси Борман - Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи

Рассказ Анны о брачной ночи показывает, что она была абсолютно невинна. Она поверила в то, что невинные ласки Генриха — это и есть консумация брака. Ей даже казалось, что она уже беременна. «Как же я могу быть девственна, если каждую ночь возлежу с королем? — спрашивала она у придворных дам. — Вечером он целует меня, берет за руку и говорит: „Покойной ночи, мое сердечко“, а поутру снова целует меня и с улыбкой произносит: „С добрым утром, милая“. Разве этого не достаточно?» Графиня Ратленд заметила: «Мадам, должно происходить еще кое-что, а то не видать нам принца Йоркского, которого так ждет все королевство» [324] Strype, Ecclesiastical Memorials, Vol. I, Part ii, p. 462. .

Побеседовав с дамами, Анна вскоре поняла, что в ее браке что-то идет не так, и решила исправить ситуацию. Для начала она спросила совета у Томаса Кромвеля, разумно решив, что он — самое заинтересованное в консумации ее брака лицо. Не самая приятная тема для человека, который более привык разбираться с юридическими и финансовыми делами, и Кромвель постарался уклониться от разговора. Он обратился к лорду-канцлеру Анны, графу Ратленду, чтобы тот посоветовал ей, как «разжечь страсть» в муже [325] BL Cotton MS Titus В i. . Кромвель поговорил и с женой Ратленда, которая служила в личных покоях Анны, чтобы та докладывала ему о сексуальной активности королевской четы.

В то же время Кромвель посоветовал помощнику хранителя королевского стула, Энтони Денни, нашептывать монарху слова ободрения и «при каждом случае хвалить [Анну] его королевскому величеству». Задача была незавидная, и бедолага Денни вскоре признал свое поражение. Генрих выбранил любопытного слугу, но признался: «Он обмолвился ему, как слуге, которому привык доверять секреты… что он никогда… не сможет преодолеть себя и познать ее плотски» [326] Starkey, The Reign of Henry VIII, pp. 98–9. .

Через несколько месяцев, когда законники Генриха пытались добиться аннулирования брака, король призвал Денни в качестве свидетеля его «неспособности и нежелания осуществить брак». Король был уверен, что его слуга «даст правдивые показания; ибо я никогда не испытывал любви к женщине, на которой женат; и если она имела девство, то я никак не лишил ее этого достоинства истинно плотским актом» [327] LP Henry VIII, Vol. XV, no. 825. . То, что Денни мог знать наверняка, консумировал ли его царственный хозяин свой брак, вскрывает интимный характер отношений слуги и короля.

А пока Анна делала все, что было в ее силах, чтобы удовлетворить своего нового мужа. Современники писали, что она роскошно одевалась, выбирала лучшие ткани и самые красивые драгоценности. Чтобы скрыть свой «дурной запах», она требовала, чтобы придворные дамы душили ее одежду травами и специями — лавандой, мятой и мускатным орехом. Она всегда носила при себе коробочки с ароматическими шариками. Но все было тщетно. Хотя Генрих продолжал посещать ее спальню, между ними так ничего и не происходило. Они обменивались любезностями и целовались, желая друг другу доброй ночи.

Король старался проводить с новой женой как можно меньше времени, и Анна долгие часы проводила в одиночестве в своих личных покоях. Придворные вскоре поняли, почему король считает, что ей недостает изысканности, необходимой для супруги монарха. Воспитание благородных дам в Клевском герцогстве отличалось от английского. Английский посол отмечал, что, хотя Анна умеет читать и писать на родном языке, ни на каком другом говорить она не может. Она не умела петь и играть на музыкальных инструментах. Но Анна любила музыку, и во время ее пребывания при английском дворе ее развлекала группа музыкантов. Среди них было несколько членов еврейской семьи Бассано из Италии. Они были искусными музыкантами, и агенты Кромвеля наняли их в Венеции. Анна любила играть в карты или кости с придворными дамами и с удовольствием гуляла по прекрасным садам дворцов ее супруга.

А король искал утешения на стороне. Его взоры обратились на придворную даму королевы. По-видимому, он обратил внимание на Екатерину Говард, очаровательную юную племянницу герцога Норфолка, в ту же самую ночь, когда впервые увидел Анну Клевскую, — она была среди придворных дам королевы. Возраст ее нам точно неизвестен, но при дворе она должна была появиться в пятнадцать лет. Несмотря на юный возраст, Екатерина не была невинной. Ее воспитывала мачеха отца, вдовствующая герцогиня Норфолк, двор которой был печально известен своей распущенностью. По-видимому, первый сексуальный опыт Екатерина приобрела в двенадцать лет со своим учителем музыки. Затем начался роман с родичем, Фрэнсисом Дерэмом. То, что они занимались сексом, доказано фактически. Один свидетель рассказывал, что в общей спальне случались «возня и сопение» и что они вечно «сливались живот к животу, словно воробьи» [328] Licence, In Bed with the Tudors, pp. 184–5. . Позже Екатерина призналась, что знала, как «слиться» с мужчиной, не зачав ребенка, так что она была весьма опытна для своего возраста [329] Licence, In Bed with the Tudors, p. 186. .