Юрий Денисов - Россия и Польша. История взаимоотношений в XVII—XX веках

Это сообщение из летописного сборника, принадлежащего Новгородскому Николаевскому Дворищенскому собору, было записано не ранее конца XVIII в. во времена правления династии Романовых, которые, естественно, Бориса Годунова не жаловали и приписывали ему многие поступки, которых тот, может быть, и не совершал.

Еще одним возможным претендентом на московский трон был бывший московский царь Симеон Бекбулатович, которого Иван Грозный по каким-то только ему понятным соображениям поставил царем вместо себя, когда удалился в Александровскую слободу. После своего недолгого правления Россией этот бывший касимовский хан стал тверским царем, хоть такого царства никогда не было. Впоследствии, уже в царствование Федора, Симеон Бекбулатович получил в кормление село Кушалино, где и жил в скудости. Вряд ли этот царственный неудачник стремился вернуться на московский престол, тем более что вскоре он ослеп.

Кроме претендующих на власть в России мужчин, были еще две претендентки на московский трон: вдова и дочь датского герцога Магнуса, которые находились в это время в Риге. Дочь удельного князя Владимира Андреевича Старицкого Мария, приходившаяся царю Федору троюродной сестрой, была выдана замуж еще царем Иваном IV за датского герцога Магнуса, который по воле царя стал ливонским королем. От этого брака у вдовы была девятилетняя дочь Евдокия. Вряд ли польский король Стефан Баторий предполагал использовать этих женщин для приобретения московского трона, но на всякий случай они содержались под стражей, а также под присмотром польского кардинала Юрия Радзивилла.

Чтобы уговорить Марию Владимировну вернуться в Россию Борисом Годуновым был использован Джером Горсей – посол королевы Елизаветы I и представитель созданной английскими торговцами Московской компании, который направлялся в Лондон с грамотой об избрании Федора Ивановича царем России. Вот этот ловкий англичанин заехал по пути в Англию к вдове короля Магнуса в Ригу. Он сумел произвести на нее впечатление честного человека и даже уговорил ее довериться своему царственному брату, хотя она прекрасно понимала, что по православным обычаям в России вдовы добровольно или насильно постригались в монахини. В дальнейшем ей со своей дочерью удалось с помощью россиян тайно покинуть Ригу и прибыть в Москву. Сначала, по словам Джерома Горсея, Мария Владимировна вместе с дочерью Евдокией были окружены большим почетом, получили для кормления земли с селами и даже успели создать свой собственный двор, но затем все-таки были заключены в монастырь, где Евдокия вскоре умерла.

Таким образом, были устранены все соперники Бориса Годунова, претендовавшие на единоличное влияние на царя Федора. Конечно, был еще царевич Дмитрий в Угличе, но по своему малолетству он не мог представлять самостоятельного игрока на этом политическом поле, а желающих использовать его имя в борьбе с временным правителем России сильно поубавилось. Но еще за год до убийства царевича агент Московской торговой компании, созданной англичанами, Джильс Флетчер отметил в своем сочинении:

«Младший брат царя, дитя лет шести или семи (как сказано было прежде), содержится в отдаленном месте от Москвы, под надзором матери, родственников из дома Нагих, но (как слышно) жизнь его находится в опасности от покушений тех, которые простирают свои виды на обладание престолом в случае бездетной смерти царя. Кормилица, отведавшая прежде него какого-то кушанья (как я слышал), умерла скоропостижно. Русские подтверждают, что он точно сын царя Ивана Васильевича, тем, что в молодых летах в нем начинают обнаруживаться все качества отца. Он (говорят) находит удовольствие в том, чтобы смотреть, как убивают овец и вообще домашний скот, видеть перерезанное горло, когда течет из него кровь (тогда как дети обыкновенно боятся этого), и бить палкою гусей и кур до тех пор, пока они не издохнут. Кроме лиц мужского пола, есть еще вдова, имеющая права на престол, сестра покойного и тетка теперешнего царя, бывшая замужем за Магнусом, герцогом Голштинским, братом короля Датского, от которого была у нее дочь. Эта женщина, по смерти мужа, вызвана в Россию людьми, жаждущими престола более, нежели любящими ее, как оказалось впоследствии, потому что сама она с дочерью, тотчас же по возвращении в Россию, была заключена в монастыре, где дочь в прошедшем году (1589 г. – Ю.Д .) умерла (во время моего пребывания там), и как предполагали, насильственною смертью. Мать пока все еще находится в монастыре, где (как слышно) она оплакивает свою участь и проклинает день своего возвращения в Россию, куда была привлечена надеждою на новый брак и другими лестными обещаниями от имени царя. Вот в каком положении находится царский род в России из дома Белы (Флетчер ошибочно переносит понятие «белого царя» на венгерскую династию короля Белы. – Ю.Д.), который, по-видимому, скоро пресечется со смертью особ, ныне живущих, и произведет переворот в русском царстве. Если правление вследствие такого переворота сделается хотя несколько умереннее и благодушнее, то это послужит к благоденствию несчастного народа, удрученного теперь невыносимым рабством» [50, 31].

Читать дальше