Олег Шинин - Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917–1922

Однако «Инструкция начальникам военно-контрольных отделений», составленная по образцу «Инструкции начальникам контрразведывательных отделений» 1911 г., обращала внимание сотрудников военного контроля лишь на борьбу со шпионажем. «Контрразведка , – говорится в документе, – заключается в своевременном обнаружении лиц, занимающихся разведкой для большевиков и немцев и в принятии мер для воспрепятствования разведывательной работе этих лиц. Конечная цель военного контроля есть привлечение к судебной ответственности, уличенных в военном шпионаже лиц… или прекращение вредной деятельности названных лиц административными мерами» . Инструкция обязывала брать под наблюдение иностранные консульства и агентства, где могли оказаться шпионские центры противника, а также учреждения и штабы, являвшиеся главной сферой деятельности агентуры по добыванию секретных документов и сведений [586]. В документе под названием «Общее понятие о шпионстве и родственных ему явлениях» давалось следующее определение военному шпионажу или военной разведке: «Собирание всякого рода сведений о вооруженных силах и об укрепленных пунктах государства, а также собирание имеющих военное значение географических, топографических и статистических данных о стране. Сбор этих сведений может производиться с целью передачи их иностранной державе» . Здесь же давалось определение и другим видам шпионажа – экономическому, дипломатическому, политическому, морскому. В приложении сделано немаловажное уточнение, что работа тайных агентов не ограничивается только сбором сведений, а бывает направлена на создание в тылу неприятеля «условий, ослабляющих его оборонительную силу» [587].

Нацеленность военного контроля на иностранные консульства и штабы, на наш взгляд, объясняется тем, что белогвардейские генералы, руководствуясь документами ушедшей эпохи, в первую очередь пытались защитить вооруженные силы от разведывательно-подрывной деятельности противника. Вероятно, они рассчитывали, что обеспечение безопасности государства в целом будет возложено на органы внутренних дел. Но даже с появлением жандармско-полицейских структур на территории Сибири контрразведывательные и военно-контрольные органы выполняли функции обеспечения внутренней безопасности антибольшевистских государственных образований. Поэтому контрразведка внедряла свою агентуру не только в штабы, но также и в различные гражданские учреждения и организации, во все слои общества и тем самым получала возможность вовремя предупреждать командование о готовящихся против правительства и армии враждебных акций [588].

18 апреля 1919 г. начальник штаба ВГК приказом № 340 утвердил «Временное положение о контрразведывательной и военно-контрольной службе на театре военных действий», определявшее задачи и организацию органов безопасности на ТВД. Кстати, «Временным положением о военной контрразведке во внутренних военных округах», утвержденным военным министром 26 марта 1919 г., «тыловой» контрразведке также вменялась в обязанность борьба со шпионажем и лицами, «которые своей деятельностью могут благоприятствовать или фактически благоприятствуют неприятелю в его враждебной деятельности против России и союзных с ней государств» [589].

Обратим внимание, что эта формулировка задачи является точной копией «Временного положения о контрразведывательной службе во внутреннем районе», утвержденного помощником военного министра генерал-майором В.Ф. Новицким 23 апреля 1917 г. [590]

Этот документ готовился после ликвидации Временным правительством Департамента полиции и Отдельного корпуса жандармов, т. е. в ситуации, когда противодействовать леворадикальным партиям, сепаратистам и националистам в России было некому. К моменту принятия вышеуказанных документов в Сибири не существовало территориальных органов безопасности, органы внутренних дел занимались борьбой с уголовными преступлениями. Лишь 17 июня 1919 г. Совет министров утвердил «Положение о государственной охране», первая статья которого гласила: «Государственная охрана имеет целью предупреждение и пресечение государственных преступлений» . Проводя дознания по делам о государственных преступлениях, органы госохраны должны были руководствоваться статьей 1035 Устава уголовного судопроизводства (т. 16 Свода законов Российской империи издания 1914 г.), в которую были внесены соответствующие изменения, в частности, оговаривался порядок взаимодействия органов госохраны с милицией и прокуратурой. За ведением дознания осуществлялся прокурорский надзор со стороны окружного прокурора, которому также предоставлялось и право возбуждения предварительного следствия по политическим делам. Дознания по особо важным делам могли вести лица, специально назначенные для этой цели верховной властью, в присутствии прокурора судебной палаты. Обыск и арест производились также с санкции окружного прокурора. Он же мог прекратить производство дознания в случае отсутствия состава преступления или необнаружения виновного, а при недостатке улик – запросить прокурора судебной палаты об отмене ареста [591].