Шайзада Тохтабаева: Этикетные нормы казахов. Часть II. Семья и социум

Примечательна казахская пословица: « Аймақтың құты – ақсақал, ауылдың құты – бәйбіше » («Благополучие области – в старейшинах, благополучие аула – в мудрой женщине»). Большое внимание оказывали в семье также бабушке ( әже ), которая, обладая ценными народными знаниями и жизненным опытом, осуществляла, в меру своих сил, трансмиссию обычаев, обрядов, секретов изготовления домашнего текстиля. С ней советовались внучки, невестки. Ближе всех она была к внукам, присматривая за ними и занимаясь их воспитанием. Грубый оттенок содержит обращение, выраженное лексемой кемпір – «старуха», «бабка».

Считалось, что оказывая знаки уважения прадеду и прабабушке, молодые люди (по принципу подобия и контактной магии) обеспечивают себе долгую жизнь. Кроме того, уважение к старшему поколению должно было обеспечить защиту и покровительство в ином мире: «Если будешь почитать стариков, и тебя Бог почтет» (« Кемпір, шалды сыйласаң, сені құдай сыйлайды »).

В южных областях Казахстана в XIX веке женский головной убор ( кимешек ) могли надеть на невестку до того, как она станет матерью, а в XX веке его надевали после рождения первого ребенка. В традиционной среде сельской местности севера Казахстана (в частности, у кыпчаков) женщина носила платок на голове, но как только у нее появлялся первый внук или внучка, на голову поверх платка белого цвета ( жуылық ) наматывали тюрбан. При этом платок закалывали по бокам. Угловые концы в виде легкой сборки эффектно выглядывали из-под безрукавного камзола. Белая ткань тюрбана была длиной семь метров, это имело не только эстетическое, но и практическое значение. Пожилые женщины объясняли это так: «Где бы мы ни были, при неожиданной смерти белый саван ( кебін ) всегда при нас». В старину из-за нехватки ткани было актуально иметь при себе ткань для савана [ Информация Нурмановой А. Ш., к. и.н., Алматы].

Возрасту должны были соответствовать и другие элементы костюма. В старину пожилой женщине неприлично было носить украшения со вставками из красных камней и символикой множительных идей, выраженных через специфические формы с обилием подвесок. Женщины этого возраста снимали украшения для кос и дарили их дочерям или близким родственницам, а к концам кос подвязывали ключи от сундуков. Кроме этого, варьировались особенности одежды и поведенческого стиля, которые маркировали снижение половых функций. В настоящее время пожилые женщины вольны носить то, что хотят.

Интересный игровой обычай, направленный на стимулирование плодовитости у мужчины, бытовал у бурят. Он заключался в том, что семь пожилых женщин избивали этого мужчину своими штанами, после чего угощались ритуальным блюдом саламат [Хангалов, 1960, с. 371–374].

У казахов есть традиция – забирать первого ребенка сына и воспитывать его. В XX веке стали забирать у сына и его первую дочь. Если семья была большая и неразделенная, то иногда дети обращались к отцу аға («дядя»), а к матери – жеңеше («тетя»), что было продиктовано желанием родителей не вызывать ревность со стороны бабушки и дедушки, к которым дети обращались апа («мама») и көке или аке («папа»).

В разных этносах устанавливаются некие различия относительно осмысления стариков и старух. Казахи, тюркоязычные народы Турции, Ирана, Ирака, Сирии считают стариков самыми почетными членами семьи [ Васильева, 1988 , с. 129], тогда как у тюркских народов Сибири к старикам двойственное отношение. С одной стороны, лица старшего возраста, не обремененные человеческими слабостями, страстями и наделенные житейской мудростью, вызывают у них уважение и почтение, а с другой – эти люди осмысливаются как личности, уже выполнившие свои биологические функции и социальные роли (деторождение, воспитание), и поэтому рассматриваются как ущербные. В связи с этим у тувинцев лицам старшего возраста в юрте полагалось находиться ближе к выходу, т. е. там, где находились новорожденные жеребята, верблюды и складывались звериные шкуры. Вместе с этим к старикам как посредникам, промежуточным звеньям между этим и иным мирами общество испытывало некий страх [ Сагалаев, 1990, с. 78, 79]. В Южной Туве старикам и старухам не разрешалось петь, тем более – свистеть, в юрте и вне ее: считалось, что это могло привести к отрицательным последствиям в жизни собственных сыновей [ Потапов, 1969 , с. 161].

Согласно представлениям бурят, «…если старик до глубокой старости не седеет, то худо для его потомства. Если пожилой мужчина седеет совершенно бело, то на старости лет он будет жить бедно или несчастливо, у кого поседевшие волосы имеют желтоватый или синеватый отлив, тот в старости будет жить хорошо, а также хорошо и счастливо будут жить и его дети» [ Хангалов, 1960, с. 58].