Сергей Кара-Мурза - 1917 Февраль ↔ Октябрь. Две революции — два проекта

Крах Временного правительства был изначально обусловлен принципиальным решением непредрешенчества. В проекте Февральской революции это было устройство саморазрушения. Ни историки, ни философы или политологи так и не объяснили это странное решение, которое парализовало выполнение главных функций государства. На кого надеялись переложить эти функции либералы и социалисты в отсутствие лояльного гражданского общества и дееспособных структур своих партий?

Судя по приверженности легальных марксистов и меньшевиков к представлениям Маркса о государстве, можно предположить, что их антипатии к государственности стали устойчивыми установками.

Маркс высказывается о государстве в таких выражениях: «Централизованная государственная машина, которая своими вездесущими и многосложными военными, бюрократическими и судебными органами опутывает (обвивает), как удав, живое гражданское общество, была впервые создана в эпоху абсолютной монархии… Этот паразитический нарост на гражданском обществе, выдающий себя за его идеального двойника… Все революции только усовершенствовали эту государственную машину, вместо того чтобы сбросить с себя этот мертвящий кошмар… Коммуна была революцией не против той или иной формы государственной власти… Она была революцией против самого государства, этого сверхъестественного выкидыша общества». 99

В представлении основоположников марксизма, пролетарская революция лишит государство его главных смыслом, оно «отомрет». Энгельс пишет: «Все социалисты согласны с тем, что политическое государство, а вместе с ним и политический авторитет исчезнут вследствие будущей социальной революции, то есть общественные функции потеряют свой политический характер и превратятся в простые административные функции, наблюдающие за социальными интересами». 100

Эта глава в учении Маркса нанесла тяжелый ущерб русскому революционному движению — прежняя государственность была разрушена союзом либералов и меньшевиков, практически без замены. Антиэтатизм — мощное орудие для разрушения общества, народа и страны. На государство можно направить множество зарядов недовольства, даже взаимно непримиримых.

Всплеск антиэтатизма мы пережили во время перестройки и 1990-х годов — это актуальный урок. Вот, например, профессор МГУ, марксист и философ А.П. Бутенко доказывал, что государство — всегда эксплуататор, потому, что «по самой своей природе бюрократия не может предоставить трудящимся свободу от угнетения и связанных с ним новых форм эксплуатации, процветающих при казарменном псевдосоциализме с его огосударствлением средств производства». 101

Примерно так же рассуждал Е.Т. Гайдар, представляя историю России: «В центре этого круга всегда был громадный магнит бюрократического государства. Именно оно определяло траекторию российской истории… Необходимо вынуть из живого тела страны стальной осколок старой системы. Эта система называлась по-разному — самодержавие, интернационал-коммунизм, национал-большевизм, сегодня примеривает название “державность”. Но сущность всегда была одна — корыстный хищнический произвол бюрократии, прикрытый демагогией». 102

После Февральской революции разрушение государства было глубже. Главной тактикой Временного правительства стало не разрешение проблем, а популизм, потакание массе, и чем дальше, тем больше. Как признал тогда А.И. Гучков, «мы ведь не только свергли носителей власти, мы свергли и упразднили саму идею власти, разрушили те необходимые устои, на которых строится всякая власть».

Были ликвидированы посты генерал-губернаторов, губернаторов и градоначальников, полицейские и жандармские должности и управления. Временное правительство вместо губернаторов и вице-губернаторов назначило в губернии и уезды своих комиссаров правительства, но не дали им реальных полномочий. Львов объяснял: «Комиссары Временного правительства, посылаемые на места, имеют своей задачей не становиться поверх создавшихся в качестве высшей инстанции, но лишь служить посредствующим звеном между ними и центральной властью и облегчить вопрос их организации и оформления». Но у коммисаров не было никаких реальных средств влиять на положение, на местах их сменяли и самовольно назначали. Как они сами заявили на совещании в Петрограде, без опоры на местные советы их власть «равна нулю».

Циркуляры МВД не выполняли, потому что само правительство определило, что местное управление будет «на основе преобразования органов непосредственного государственного управления на местах в органы самоуправления и предоставления им всей полноты государственной власти на местах». Как пишет В.А. Гайда, «Власть, таким образом, самоустранялась от участия в местном управлении, что грозило ей в недалеком будущем катастрофой». 103