Сергей Кара-Мурза - 1917 Февраль ↔ Октябрь. Две революции — два проекта

Другой пример: попытка советской власти примириться с социалистами-делегатами Учредительного собрания (эсерами и меньшевиками). Положение о выборах было утверждено в августе, выборы начались 12 ноября, проголосовали менее 50% избирателей — многие не понимали, зачем это собрание, когда был Всероссийский съезд Советов и принял главные декреты, процесс уже ушел далеко вперед.

Партии с принципиально буржуазной программой получили около 15% тех, кто принял участие в выборах, партии с разными социалистическими программами — 85%. Всего было избрано 715 депутатов, из которых 370 мандатов получили правые эсеры и центристы, 175 — большевики, 40 — левые эсеры, 17 — кадеты, 15 — меньшевики, 86 — от национальных групп. В Петрограде большевики получили 45% голосов, кадеты 27%, эсеры 17%. В Москве большевики получили 48%, на Северном фронте 56%, а на Западном 67%; на Балтийском флоте 58,2%, в 20 округах Северо-Западных и Центральных промышленных районов — в общей сложности 53,1%.

Строго говоря, эту кампанию нельзя считать выборами: за полгода изменились и политическая ситуация и настроения социальных групп, и расстановка сил, и, главное, смыслы программ и даже образов активных политических сил. Крестьяне почитали эсеров как защитников сельской общины во время столыпинской реформы и как борцов за передел земли, и знали они об эсеров от вернувшихся солдат (и дезертиров). Но в октябре эсеры раскололись и разошлись на разные партии, а верхушка эсеров заморозила их старую программу. Разве можно было назвать Керенского социалистом? А и его, и Петлюру выбрали в Учредительное собрание как социалистов. Конфликт на выборах был между социалистами , между двумя революционными партиями, пути которых разошлись. Это осознали в больших городах и в армии, но в сознании крестьян еще сохранялись старые образы.

Попытка найти компромисс в Учредительном собрании была рискованная, но были и шансы заключить пакт перемирия, имея за собой авторитет II Съезда Советов (ВЦИК предупредил, что попытки присвоить себе функции государственной власти неприемлемы). Чтобы минимизировать риск столкновения, комиссары ВЦИК провели совещания в главных полках гарнизона Петрограда. «Финский пехотный полк принял резолюцию, отвергавшую лозунг “Вся власть Учредительному собранию” и гарантировавшую Собранию поддержку только в том случае, если оно будет тесно сотрудничать с Советами. Сходные резолюции приняли Волынский и Литовской полки» (Пайпс).

Учредительное собрание начало свою работу 5 января 1918 г. в Таврическом дворце. Председателем собрания был избран эсер Чернов. Все встали и спели «Интернационал». Председатель ВЦИК Свердлов зачитал «Декларацию прав трудящегося и эксплуатируемого народа» и предложил собранию принять ее, т.е. признать Советскую власть и ее важнейшие декреты.

Большинство Декларацию отвергло, большевики и левые эсеры покинули собрание. Собрание не имело кворума, в пятом часу утра начальник охраны анархист матрос Железняков предложил Чернову прекратить собрания, заявив: «Караул устал». Двери помещения заперли. Назавтра ВЦИК принял декрет «О роспуске Учредительного собрания».

10 января 1918 г. собрался III Вcероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов как преемник Учредительного собрания. 13 января начал работу III Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов. Эти съезды объединились, и таким образом возник единый высший орган власти. Съезд одобрил роспуск Учредительного собрания. Судя по воспоминаниям очевидцев, роспуск Учредительного собрания в тот момент не привлек большого внимания (он стал важной темой совсем недавно, во время перестройки).

Р. Пайпс в своей книге о русской революции отдал очень большое место описанию разгону Учредительного собрания. В конце он выдал такую сентенцию: «Роспуск Учредительного собрания был встречен населением с поразительным безразличием… Массы почуяли, что после целого года хаоса они получили наконец “настоящую” власть. И это утверждение справедливо не только в отношении рабочих и крестьянства, но, парадоксальным образом, и в отношении состоятельных и консервативных слоев общества — пресловутых “гиен капитала” и “врагов народа”, презиравших и социалистическую интеллигенцию, и уличную толпу даже гораздо больше, чем большевиков».

Примирения не произошло, отказ правых эсеров от сотрудничества с Советской властью направил события в худший коридор. Признание эсерами Советской власти, по мнению В.И. Ленина, предотвратило бы гражданскую войну. Он писал: «Если есть абсолютно бесспорный, абсолютно доказанный фактами урок революции, то только тот, что исключительно союз большевиков с эсерами и меньшевиками, исключительно немедленный переход всей власти к Советам сделал бы гражданскую войну в России невозможной». 190