Сергей Петров - «Вот б-ги твои, Израиль!». Языческая религия евреев

Имя второго змеевидного противника Бога грозы, которое в угаритском варианте звучит как Литану (ltn), а в еврейском – как Левиафан (lwytn), вероятно, происходит от корня lwy «гнуться, изгибаться» и является именем собственным. В поэме о смерти Ваала Мот заявляет ему: «Ты поразил Литану – змею бегущую, убил змею извивающуюся, властителя о семи головах» (ktmẖṣ ltn bṯn brḥ tkly bṯn «qltn šlyṭ d šb‘t r’ašm) (KTU, 1.5.I.1—3). Сравним это со словами пророка Исайи: «В тот день поразит Яхве мечом своим тяжёлым, большим и крепким Левиафана, змею бегущую (naḥaš bari aḥ), Левиафана, змею извивающуюся (naḥaš «aqallaton)» (Ис. 27, 1). О том, что имеется в виду одно и то же мифическое чудовище, свидетельствует не только общность имён, но и определение его как «змеи» (bṯn по-угаритски и naḥaš по-еврейски) и полностью совпадающая пара эпитетов «бегущая» (brḥ) и «извивающаяся» («qltn).

Еврейская Библия упоминает Левиафана 5 раз. В чисто мифологическом контексте сражения Бога грозы с морскими чудовищами в начале времён он присутствует в цитировавшемся выше 73-м Псалме. Пророк Исайя использует мифологические образы для предсказания будущего: «Яхве выйдет из места своего, чтобы наказать обитателей земли за их беззаконие… В тот день Яхве поразит мечом своим тяжёлым, большим и крепким Левиафана, змею бегущую (naḥaš bariaḥ), Левиафана, змею извивающуюся (naḥaš «aqallaton), и убьёт Змея (tannin) … В грядущие дни укоренится Иаков, даст отпрыск и расцветёт Израиль» (Ис. 26, 21; 27, 1, 6). Очевидно, что здесь Левиафаном (и Змеем) образно именуется держава, сокрушившая Израильское царство, т. е. Ассирия.

В двух поздних отрывках Левиафан упоминается как творение и игрушка или раб Яхве: «Это – море великое и пространное: там пресмыкающиеся, которым нет числа, животные малые с большими; там плавают корабли, там Левиафан, которого ты сотворил, чтобы играть в нём (или: с ним)» (Пс. 103, 25—26); «Можешь ли ты удою вытащить Левиафана и верёвкою схватить за язык его? вденешь ли кольцо в ноздри его? проколешь ли иглою челюсть его? будет ли он много умолять тебя и будет ли говорить с тобою кротко? сделает ли он договор с тобою, и возьмёшь ли его навсегда себе в рабы?» (Иов. 40, 20—23). Наконец, упоминающий Левиафана загадочный отрывок из Книги Иова, вероятно, имеет в виду какие-то магические действия: «Да проклянут её (т.е. ночь зачатия Иова) проклинающие день, способные разбудить Левиафана!» (Иов. 3, 8).

Раав (rahaḇ) не упоминается ни в каких источниках за пределами ЕБ. Его имя может быть этимологически родственным аккадскому слову rūbum «гнев, буйство». Книга Иова называет это чудовище в поэтическом параллелизме с Морем: «Силою своею волнует Море и разумом своим сражает Раава» (Иов. 26, 12—13), а также упоминает его «помощников» («ozre rahaḇ): «Бог не отвратит гнева своего; перед ним пали помощники Раава» (Иов. 9, 13). Возможно, Раав – другое имя Левиафана, поскольку они описываются сходными словами: «Пробудись, пробудись, облекись силою, мышца Яхве! Пробудись, как в дни древние, в роды давние! Не ты ли сразила Раава, поразила Змея (tannin)? Не ты ли иссушила Море (yam), воды великой Бездны (təhom rabba)?» (Ис. 51, 9—10); «Ты владычествуешь над яростью Моря (yam); когда воздымаются волны его, ты укрощаешь их. Ты низложил Раава, как поражённого; рукою силы твоей рассеял ты врагов твоих» (Пс. 88, 10—11).

Изображение Ваала, побеждающего Змея, на жертвеннике из Таанаха (Израиль, Х в. до н.э.)

В угаритском эпосе победа Ваала над водной стихией никак не связывается с темой творения. Творцом именуется лишь глава пантеона Эл. Однако при переходе от бронзового к железному веку в религии западных семитов престарелый божественный патриарх был оттеснён со своего места юным Богом грозы, который присвоил себе, в том числе, его творческие функции. Мы не можем проследить этот процесс по письменным источникам, но видим его результаты в поэме «Энума элиш» и мифологических фрагментах Еврейской Библии. Миф о творении мира богом грозы в Месопотамии является поздним и пришлым, поскольку не встречается нигде за пределами «Энума элиш», датируемой временем не раньше рубежа II – I тыс. до н. э. Если в этой поэме рассказ о сотворении мира западносемитским богом грозы, деяния которого приписаны вавилонскому Мардуку, изложен последовательно, то в ЕБ он выражается в отдельных отрывках, разбросанных по разным книгам. Чтобы восстановить канву мифа, требуется внимательное сопоставление этих отрывков между собой и их сравнение с изложением событий в аккадской поэме.