Федор Щербина - Кубанское казачество и его атаманы

Таким образом, во все время своего четырехлетнего существования, с 1787 по 1791 год, Черноморское казачество провело исключительно в военных действиях. Казалось, и обстоятельства как будто нарочито благоприятствовали и казаки с особенным усердием старались выказать те военные качества и заслуги, опираясь на которые вновь собранные запорожцы могли рассчитывать на право самостоятельного существования и на возвращение хотя бы части прежних казачьих вольностей. И, действительно, счастье, купленное, однако, ценой казачьей крови, обильно пролитой в войне с турками, начало, по-видимому, улыбаться черноморцам. Прежний враг запорожцев – Потемкин Таврический, превратился в «милостивого батька». Войску, с самого его возникновения, была возвращена, хотя и не в полном объеме, но старинная казачья организация с кошевым атаманом и войсковыми старшинами во главе; императрица Екатерина II, как говорится в ордере Потемкина от 31 января 1788 года, «изволила снизойти на пожалование казакам земли для поселения в Керченском куте или на Тамани»; войску было возвращено белое войсковое большое знамя, малые куренные знамена, булава кошевого атамана и перначи, т. е. все те регалии, которыми всегда так дорожили запорожские казаки; наконец, сам Потемкин принял на себя звание гетмана казачьих войск, что уже прямо налагало на него обязанность особых попечений о казаках. И на самом деле, во все время военных действий, давая самые трудные поручения войску, Потемкин не переставал в то же время заботиться о казаках: черноморцы награждались чинами и орденами, подвиги их доводились до сведения Государыни, в военных приказах выражалась благодарность казакам. Но главная забота Потемкина состояла в представлении черноморцам земли, без которой немыслимо было самостоятельное существование вновь возникшего казачьего войска. Вследствие своего ходатайства пред Императрицей Потемкин получил в 1790 году разрешение отвести черноморским казакам «привольные места на берегу Черного моря, между Днепром и Бугом», с правом пользования «рыбными ловлями и всеми выгодами земли»; лично от себя Потемкин подарил войску «Округу Еникольскую с Таманом, на котором, – говорит он в своем письме казакам, – отданные мне места с рыбными ловлями, самыми изобильными, любя войско, навсегда оному дарую». Казаки почувствовали твердую почву под ногами и начали производить хозяйственные обзаведения на указанных им землях. Но, к общему их горю, год спустя, 5 октября 1791 года, неожиданно для всех скончался Потемкин Таврический. Войско «осиротело»; без покровительства умершего гетмана ему предстояла трудная задача отстоять свое самостоятельное существование.

В течение двух лет, со времени разрешения черноморцам селиться на землях между Днестром и Бугом, казаки успели основать по р.р. Днестру, Бугу, Телигулу, Березани, при Очаковском лимане и в других местах 25 селений, с главной резиденцией войска в Слободзее. Кроме того, возникло много хуторов, зимовников и рыболовных заводов. Черноморцы деятельно заботились об устройстве своего края. Но в то же время многое и многое наводило их на мысль о непрочной будущности казачества. Не только смерть гетмана, защитника интересов войска, но еще более окружающие казачью жизнь условия пугали черноморца. Несмотря на военные заслуги казаков и разрешение правительства селиться и обзаводиться хозяйством бывшим запорожцам, ближайшей администрацией и в особенности помещиками ставились всевозможные препятствия для казачьей колонизации. Запорожцев не пускали в войско, пытались прикрепить к поместьям, обратить в холопов, удерживали их жен и детей. И это еще не особенно страшило и беспокоило черноморцев. На прибугских и приднестровских землях во всяком случае поселилось в течение двух лет 1759 казачьих семейств в числе 5068 муж. и 4414 жен. пола; это население во всяком случае было вне посягательств на него со стороны помещиков и администрации. Но за черноморцами, во-первых, не были прикреплены никакими документами назначенные им земельные владения, а во-вторых, рядом с этими, указанными в весьма неопределенных границах, владениями шли деятельные раздачи на поместном праве пустующих земель. Между тем казаки были уже раз свидетелями того, как их старинные запорожские земли обратились на их глазах в частную собственность лиц, не имевших никогда и никакого отношения к сечевым владениям, как священные для них места, где когда-то находилась их резиденция – Запорожский Кош, были переделаны и приспособлены для помещичьих поселений, как их права на владение, омытые казачьей кровью и укрепленные историей, тем не менее были попраны и уничтожены. Это был горький и жестокий урок. Не могло ли того же случиться и с вновь обещанными землями? Вот вопрос, который более всего беспокоил казаков и наводил их на мысль о сомнительной будущности войска и его прав. Россия в это время придвинула границы к самым водам Черного моря, казачеству некуда было двигаться дальше, недавние военные заслуги войска могли быть скоро забыты, надобность в боевой казачьей силе могла не потребоваться в ближайшем будущем; один неосторожный шаг со стороны казаков мог похоронить войско со всеми его проблематическими правами. К тому же обещание Екатерины Великой дать черноморцам земли на Тамани, сделанное еще в 1787 году при возникновении войска, было в силе; при первом удобном случае администрация, желавшая выжить казаков, могла опереться на это обещание, да и на самом деле вскоре после смерти Потемкина черноморцам было предъявлено требование переселиться на Тамань. Не лучше ли, поэтому, было сразу уйти в этот неизведанный еще край, где царили ширь и простор и где интересы казаков не могли столкнуться с выгодами и расчетами сильных тогдашнего мира? Черноморцы решили этот вопрос утвердительно.