Геннадий Обатуров - Дороги ратные крутые. Воспоминания об участии в Великой Отечественной войне

Принятыми мерами из горящих танков была спасена половина состава экипажей.

К исходу 28-го декабря полк был выведен из боя, но мне пришлось задержаться для эвакуации подбитых и застрявших танков. А 29-го нелепый случай едва не закончился для меня бедой. Знакомый по последним боям командир одного из дивизионов 429-го гаубичного артполка напросился ознакомиться с вооружением танка.

– Командир танка отлучился, а мне некогда. Подождите командира, он вам покажет башню, – ответил я.

– Да я же артиллерист, разберусь.

– Ладно, – не без колебаний разрешил я. – Только не заряжать.

– Само собой, – ответил майор.

Находясь под стволом пушки, у люка механика-водителя, я по радио говорил с командиром одной из эвакогрупп. Когда снял шлемофон и стал возвращать его радисту, располагавшемуся в танке рядом с мехводителем, надо мной раздался выстрел из пушки, самовольно произведенный артиллеристом. Сразу оглох, из правого уха потекла кровь. Сутки не слышал левым и четверо – правым ухом, которое с того момента слышит слабо.

Вообще день 29-го декабря остался в памяти как один из черных дней. 30-го вечером, когда на одно ухо стал слышать, узнал, что накануне в районе деревни Горбы был смертельно ранен осколком снаряда начальник штаба полка капитан Контрибуций. Скромный, исполнительный, беспредельно преданный службе, Виктор Мефодьевич навсегда остался в памяти.

Помощник начальника штаба по учету личного состава капитан Иван Георгиевич Кириллин рассказал:

– Утром вчерашнего дня Виктор с улыбкой говорил мне, что только что написал письмо жене и шестилетнему сыну и тут же сделал перевод; так что они, мол, сразу получат то и другое. Но разве думал он, что они получат еще и третье, самое ужасное – похоронку?

– Верно говорят, что последней умирает надежда, – коряво произнес я, борясь с душившими меня спазмами горла.

И другая тяжелая утрата постигла нас: погиб командир 170-й стрелковой дивизии полковник Степан Игнатьевич Ушаков, под командованием которого полк принял первый бой.

Кратко остановлюсь на третьем наступлении, имевшем место в начале января, в котором участвовал полк. Теперь удар в направлении Обжино, Савкино наносила 170-я стрелковая дивизия, причем, местность на этом направлении была еще более сложной и в большей степени покрыта лесом, чем к северу от речки Вязовки. Снежный покров уже достигал 50-60-ти сантиметров.

Дивизия усиливалась 60-й танковой бригадой (13 средних и легких танков), 239-м танковым полком (4 средних и 3 легких танка) и 11-м тяжелым танковым полком (6 тяжелых танков KB). На этот раз командующий бронетанковыми и механизированными войсками (БТ и MB) армии, теперь уже генерал-майор танковых войск Кукушкин пошел на более чем сомнительный эксперимент: танковые полки были подчинены командиру бригады. Поскольку все три части придавались на усиление стрелковым полкам, то подчинение полков бригаде лишь усложняло управление. Поэтому еще до прибытия к комдиву и комбриг, и командиры полков просили не объединять их, а передать танки из полков в бригаду, что упростило бы взаимодействие с пехотой и артиллерией. Однако генерал был неумолим. (В начале декабря 1942-го года автобронетанковые войска были переименованы в бронетанковые и механизированные войска, введены должности командующего БТ и MB РККА, командующих БТ и MB фронтов, округов и общевойсковых армий, а также штабы и необходимые управления. Тогда же создано самостоятельное автотракторное управление в центре и соответствующие органы во фронтах, округах и армиях).

Командиром 170-й стрелковой дивизии теперь был уже знакомый по 126-й стрелковой бригаде полковник Федор Васильевич Карлов. 6-го января к нему прибыли все три танковых командира; с подполковником Ершовым был и я. Объявив решение, комдив сообщил, что начало наступления – с утра следующего дня. Это вызвало недоумение.

– Сегодня остается час светлого времени. Когда же готовить наступление, организовывать взаимодействие? – спрашивали командиры танковых частей.

– Мы будем готовы не ранее 9-го января! – решительно доложил командир бригады.

По просьбе комдива и командующего БТ и MB командарм генерал-лейтенант Курочкин перенес наступление, но только на сутки. Естественно, подготовка наступления оказалась поверхностной. Наш полк и три танка KB 11-го танкового полка были назначены на поддержку 422-го стрелкового полка.

8-го января 120 бойцов пехоты и десять танков трех марок после слабой артподготовки атаковали позиции гитлеровцев южнее высоты 67,0. В первой линии шли три танка KB, во второй – наши средние и легкие. Подполковник Ершов располагался на НП стрелкового полка, а я следовал за танками. Вскоре тяжелые танки застряли и остались позади наших танков, а стрелки, пройдя 300 м, из-за сильного огня противника залегли и отстали; лишь через три часа они были подтянуты на линию танков. А за это время по два средних и легких танка были подбиты и один средний сгорел. Огонь противника ослабевал лишь в те моменты, когда бомбили артиллерию противника штурмовики Ил-2. Наступление на этом заглохло.