Виталий Чернявский - Разведка. Вымыслы и правда

Наряду с этим РУ часто требовало повторения уже переданных в Москву телеграмм. В связи с этим радисты вынуждены были создавать архив уже отправленных радиограмм. При аресте Хемница и Германа немцы нашли у них ряд копий отправленных шифровок.

Арестованные резиденты Гуревич, Радо и другие показали, что на неоднократные их просьбы дать конкретные указания по тому или другому вопросу, Разведывательное управление ограничивалось молчанием.

Так, Гуревич по этому вопросу показал: «Когда Отто принял решение передать мне бельгийскую резидентуру и стал ее передавать в присутствии представителя РУ Быкова, я отказался ее принимать и указал, что Отто неправильно информирует РУ о работоспособности бельгийской организации, и просил Быкова по прибытии его в Москву доложить начальнику РУ о действительном положении дел в Брюсселе. Я обрисовал Быкову полную картину бельгийской организации, которая должна была привести, по моему мнению, к провалу.

Кроме того, мною было также послано в РУ письмо, в котором я указывал, что принцип вербовки, допущенный Отто, для нашей организации является ошибочным, что не следует полностью вербовать наших работников за счет еврейской секции Коммунистической партии Бельгии, что наличие в нашей организации людей, которые по их личному положению должны уже нелегально проживать в стране, увеличит только возможность провала. Это я подтвердил и Быкову. Несмотря на это, никаких указаний от РУ в части работы нашей группы в Бельгии не последовало…»

Центральный аппарат внешней разведки НКВД — НКГБ и его берлинская резидентура Корсиканца— Старшины допустили не меньше ошибок, чем Разведуправление Красной Армии и подведомственные ему нелегальные структуры в Германии, Бельгии, Голландии, Швейцарии и Франции. Оперативники с Лубянки, так же как их коллеги со Знаменки, не сумели вовремя создать надежную радиосвязь со своими подпольщиками в Берлине. В результате Корсиканец и Старшина со своей разветвленной агентурной сетью после нападения гитлеровской Германии на Советский Союз не могли передавать в Москву важную информацию о том, как реально развертывается молниеносная война против Советов, какие изменения германское Верховное командование внесло в первоначальные оперативные планы, какие потери понес вермахт в первых сражениях на Восточном фронте. Центр потерял управление этой бесценной информационной точкой и не смог контролировать ее деятельность. Из-за этого члены резидентуры, не желавшие сидеть сложа руки, занялись активной антифашистской пропагандой, нарушая при этом элементарные правила конспирации, что способствовало провалу важной структуры внешней разведки.

Отсутствие устойчивой связи с берлинской резидентурой вынудило руководство разведслужбы НКВД воспользоваться возможностями своих «военных соседей» — Разведывательного управления Красной Армии. Фактически это был единственный шанс для Лубянки. В этом не следует упрекать ее руководство. Но шефы внешней разведки допустили новую ошибку, в их шифррадиограмме, переданной Разведуправлением в брюссельскую резидентуру, были названы настоящие имена и фамилии Корсиканца и Старшины и подлинные адреса, по которым они проживали. Чего, понятно, никак нельзя было делать. Ведь все радиограммы «Красной капеллы» перехватывались гитлеровской контрразведкой. Когда в декабре 1941 года брюссельская точка провалилась, ее радисты и шифрматериалы попали в руки гестаповцев, которые через полгода сумели прочитать злополучную радиошифровку и приступили к масштабной ликвидации «Красной капеллы».

Как могло случиться, что начальник внешней разведки НКВД Павел Михайлович Фитин подписал такой нарушавший элементарные правила конспирации документ? И почему совершенно бездумно шеф Разведуправления Красной Армии генерал-майор танковых войск А. П. Панфилов и его комиссар бригадный комиссар И. И. Ильичев послали резиденту Отто шифррадиограмму, в основу которой легла просьба П. Фитина направить оперативника из бельгийской резидентуры в Берлин для установления контакта с разведывательной организацией Корсиканца — Старшины, оставшейся без связи со своим Центром?

Я уже писал в этой главе о комиссаре государственной безопасности Павле Фитине, ставшем затем генерал-лейтенантом. Хочу к этому добавить следующее. Я знал его лично, и первая встреча с руководителем внешней разведки состоялась 12 сентября 1944 года, когда он принимал первую группу оперативных работников, срочно направлявшихся во вновь созданную резидентуру в Буха-реете. Эта точка прикрывалась аппаратом политического советника Союзнической контрольной комиссии. Павел