Сергей Михеенков - Жуков. Маршал на белом коне

«Здесь почти ничто не напоминало о той тягостной атмосфере, которая окружала его в Москве…»

Показания адъютанта Сёмочкина ударили Жукову в самое сердце. В январе 1948 года у маршала случился первый инфаркт. Его уложили в кремлёвскую больницу. К счастью, всё обошлось без осложнений. Организм был ещё крепкий. Через три недели Жукова из «кремлёвки» спешно выписали на службу. В таких случаях говорят: «выпихнули». Так и было.

В первых числах февраля Жукова, ещё не вполне оправившегося от болезни, вызвал к себе министр Вооружённых сил СССР, к тому времени уже Маршал Советского Союза, Булганин и вручил приказ о назначении на новую должность. Снова — на округ, на Урал.

Вопреки существовавшим правилам назначение было произведено не Советом министров, как высшим исполнительным органом государства, а приказом министра. Так назначались на должности командующие армиями.

Вручив приказ, Булганин довольно сухо напутствовал:

— Прошу в Москве не задерживаться. Даю вам на сборы два-три дня. Долечитесь на месте прохождения своей дальнейшей службы.

Но Сталин не мог отпустить Жукова, не повидавшись с ним. Должно быть, он, постаревший и тоже недавно переживший инфаркт, почувствовал, что, отпуская маршала на этот раз далеко, может больше не увидеть его никогда.

Жуков вошёл в кабинет Сталина. Тот усадил его напротив и молча пододвинул к нему пухлую папку. Это было досье на маршала.

Маршал начал читать. А Сталин сел в кресло и раскурил трубку.

— Что скажете, товарищ Жуков? — наконец спросил он и кивнул на папку.

— Здесь есть правда, полуправда, но в целом — это ложь! — ответил маршал.

— Я вам верю, товарищ Жуков. А сейчас отправляйтесь к новому месту службы.

В Свердловск, где располагался штаб Уральского военного округа, Жуков прибыл вместе с женой Александрой Диевной, охраной и группой обслуживания, в которой, кстати, по-прежнему состояла кроткая и исполнительная Лида Захарова. Она была рядом с маршалом и в Москве, и в Одессе, везде.

Уральский военный округ Жуков принимал от генерала Кузнецова. Фёдор Исидорович болел, и его отправляли в отставку. Генерал Жадов, прибывший из Москвы тем же спецпоездом в качестве члена «приёмо-передаточной комиссии», впоследствии вспоминал: «Положение в ряде частей было не на высоте, и, строго говоря, мы обязаны были все недостатки отразить в специальном акте. Фёдор Исидорович уходил в отставку, и мне очень не хотелось этого делать. Выручил Георгий Константинович.

— Ничего не надо писать, — сказал он, — тут дело ясное, разберусь сам. Он сдаёт, а я принимаю.

Этим самым он взял всю ответственность за имевшиеся недостатки в округе на себя».

А между тем накануне прибытия спецпоезда в Свердловск генерал Кузнецов получил шифровку с предписанием: «…не устраивать никаких официальных встреч». И в Свердловске Жукова встретили так же тихо, как и в Одессе.

Стоял сильный мороз — под минус тридцать, да ещё с ветром. И это обстоятельство, вопреки всему, подняло Жукову настроение. Он прибыл в ссылку, и всё этому соответствовало. Перед отъездом из Москвы, как вспоминает Эра Георгиевна, на вопросы близких и родни, почему посылают так далеко, Жуков с усмешкой говорил: «Боятся, что по морю в Турцию сбегу».

Суровый край встретил маршала сердечным теплом уральцев. С ними он сразу нашёл общий язык. Многие знакомства впоследствии переросли в дружбу.

На следующее утро по прибытии Жуков назначил совещание в штабе округа. Первые же поездки по воинским частям произвели угнетающее впечатление. В войсках, подчинённых ему прежде, так не служили.

Округ большой, полки и дивизии разбросаны по Курганской, Свердловской, Пермской, Челябинской, Кировской областям.

Однажды приехал в полк, где должны были проводиться плановые стрельбы. Командира части о своём визите не предупредил.

На стрельбище — тишина. Оказалось, комполка находится в командировке. И в полку о проведении занятий никто и не думает. Жуков собрал командиров батальонов и отдал приказ: приступить к плановым стрельбам. Спросил: «Где заместитель?» — «В штабе». — «Ведите к нему». Пришли. И вот какая картина: сидит солдат и рисует «Боевой листок», рядом заместитель командира полка. Жуков спросил: «Чем вы заняты?» — «Руковожу».

На учениях близ Чебаркуля под Челябинском произошёл такой случай. Дивизия с ходу форсировала реку и развивала наступление в глубину. Начальник химчасти — капитан — должен был выполнить следующую задачу: «при подходе войск к реке последовательно выпустить две ракеты» — зелёного цвета (сигнал для начала артподготовки) и дымовую (создать завесу для скрытного преодоления частями водной преграды). Командир дивизии сказал начхиму: выполнишь задание — пишу представление на майора. Капитан в армии служил долго, о майорских погонах буквально грезил. Когда наступила решительная минута, он так разволновался, что перепутал ракеты и вначале запустил дымовую. Артиллерия стреляла наугад.