Сергей Михеенков - Жуков. Маршал на белом коне

Единого, цельного удара не получилось. Мехкорпусам пришлось совершить изматывающие марши на сотни километров, прежде чем выйти в заданные районы сосредоточения и занять исходные позиции. Сразу же сказалась нехватка горючего. Многие боевые машины, в особенности старые, выработавшие свой моторесурс, отстали из-за поломок. Запозданием в сосредоточении воспользовались немецкие штабы: люфтваффе бросило против мехкорпусов, находившихся на марше и в районах сосредоточения, свои штурмовые эскадры. Ещё до соприкосновения с наземными силами противника танковые дивизии понесли огромные потери.

И всё же 24 июня к исходу дня штаб Юго-Западного фронта собрал боеспособные механизированные соединения, сосредоточил их в заданных районах. Вечером Жуков ознакомился с боевым приказом № 0015 на атаку и внёс кое-какие поправки.

Из воспоминаний маршала Баграмяна, в те дни начальника оперативного управления штаба фронта, полковника: «Жуков поинтересовался, имеем ли мы проводную связь с Музыченко. Получив утвердительный ответ, генерал армии сказал, что побывает у него, а пока переговорит с ним. Кирпонос распорядился немедленно вызвать командующего 6-й армией к аппарату. Выслушав доклад командарма о состоянии войск, о противнике, Жуков особо подчеркнул, насколько важно, чтобы 4-й мехкорпус как можно быстрее был переброшен на правый фланг армии».

Когда Жуков командовал кавалерийской дивизией в Белорусском военном округе, Музыченко был у него командиром кавполка. В КОВО они тоже служили вместе. И вот на 6-ю общевойсковую армию согласно общей расстановке сил ложится огромная ответственность. Ключевая роль отводится 4-му механизированному корпусу генерала Власова [89].

Странная история произошла с этим генералом, «восходящей звездой РККА», и его корпусом в те дни под Киевом.

4-й механизированный корпус был самым мощным в составе Юго-Западного фронта. Формировать его начал генерал Потапов. В корпус направлялись самая лучшая, новейшая по тем временам боевая техника и вооружение, новое снаряжение. Потапов создавал лучший в РККА мехкорпус. В январе 1941 года, назначенный на 5-ю армию, он передал корпус генералу Власову.

К 22 июня 1941 года 4-й механизированный корпус представлял собой такое мощное соединение, что, казалось, способен был решать самые сложные тактические задачи в ходе и армейских, и фронтовых операций. В его арсенале было столько же танков, сколько едва насчитывали все остальные мех-корпуса фронта. 979 танков (из них 313 — новых Т-34 и 101 — КВ), 175 бронеавтомобилей, оснащённых пушками и пулемётами, 134 орудия, 152 миномёта разных калибров. 2854 автомашины и 274 трактора, более тысячи мотоциклов. Численный состав — 28 098 человек. К осени под Москвой такими по численности станут некоторые армии, притом что количество танков у них будет раз в двадцать меньшим. Правда, задачи они будут выполнять более масштабные.

Поначалу из корпуса выдернут несколько подразделений для латания дыр в обороне 6-й армии. Но потом, когда механизированным корпусам прикажут выдвигаться на исходные позиции для согласованного контрудара, Власов, вопреки приказу, двинет свою махину на восток. Он даже не выполнит приказа Жукова о передислокации на правый фланг 6-й армии. Исследователи событий июня 1941 года в районе Дубно комментируют действия 4-го мехкорпуса как полную потерю управления со стороны командования корпуса и штаба 6-й армии. Итог: к концу самого крупного в истории Второй мировой войны танкового сражения 4-й мехкорпус, воспользовавшись переправами через Днепр, сосредоточился в районе Прилук. Из 101 КВ в строю осталось шесть боевых машин. Из 313 Т-34 — 39 единиц. В основном это были так называемые «небоевые потери», когда экипажи попросту оставляли свои машины — по различным причинам: закончилось горючее, техническая неисправность, танк застрял в болоте. Иногда во время отступления машину загоняли по уши в болото или в речушку с обрывистыми берегами и, немного побуксовав, чтобы корпус её осел ниже, бросали. В лучшем случае взрывали. Механику-водителю, мало-мальски понимающему, чем он управляет, ничего не стоило сжечь главный фрикцион. Одним словом, в пехоте «самострелы», а здесь…

В истории контрудара мехкорпусов Юго-Западного фронта много неясного, противоречивого и не поддающегося логике. Сейчас, когда опубликованы некоторые документы полуоткрытых архивов, кое-что прояснилось.

Ударные соединения фронта не смогли вовремя перегруппироваться, не наладили взаимодействие не только с авиацией, но и со стрелковыми частями и даже между собой. Единого и согласованного удара с общими задачами не получилось. В контрударе участвовали только четыре мехкорпуса. Но и их действия свелись к изолированным контратакам на различных направлениях с частными и ограниченными целями, а порой просто к ударам в пустоту. Результатом этих сверхусилий, оплаченных десятками тысяч убитых, пленных, брошенной вдоль дорог и сожжённой техникой, стала недельная задержка наступления 1-й танковой группы фон Клейста [90], что повлекло за собой срыв всех ближайших планов южной группы войск противника.