Сергей Михеенков - Жуков. Маршал на белом коне

В этот день 24-й танковый корпус с боями продвигался вдоль дороги Кобрин, Берёза Картузская на Слуцк. Командный пункт корпуса переместился в Берёза Картузская.

У меня создалось впечатление, что 47-му танковому корпусу предстоят серьёзные бои с русскими, двигавшимися из Белостока в направлении на юго-восток, и поэтому я решил остаться в 47-м танковом корпусе ещё на один день.

24 июня в 8 час. 25 мин. я оставил свой командный пункт и поехал по направлению к Слониму. В этот город уже вошла 17-я танковая дивизия. Но по дороге от Ружаны в Слоним я натолкнулся на русскую пехоту, державшую под огнём шоссе, по которому должно было идти наступление. Батарея 17-й танковой дивизии и спешившиеся стрелки-мотоциклисты вяло вели на шоссе огневой бой. Я вынужден был вмешаться и огнём пулемёта из командирского танка заставил противника покинуть свои позиции. Теперь я мог продолжать поездку. В 11 час. 30 мин. я прибыл на командный пункт 17-й танковой дивизии, расположенный на западной окраине Слонима, где, кроме командира дивизии генерала фон Арнима, я встретил командира корпуса генерала Лемельзена.

Обсуждая создавшуюся обстановку, мы услышали в нашем тылу интенсивный артиллерийский и пулемётный огонь; горящая грузовая автомашина мешала наблюдать за шоссе, идущим из Белостока; обстановка была неясной, пока из дыма не показались два русских танка. Ведя интенсивный огонь из пушек и пулемётов, они пытались пробиться на Слоним, преследуемые нашими танками T-IV, которые также интенсивно стреляли. Русские танки обнаружили нас; в нескольких шагах от места нашего нахождения разорвалось несколько снарядов: мы лишились возможности видеть и слышать. Будучи опытными солдатами, мы тотчас же бросились на землю, и только не привыкший к войне бедняга подполковник Феллер, присланный к нам командующим резервной армией, сделал это недостаточно быстро и получил весьма неприятное ранение. Командир противотанкового дивизиона подполковник Дальмер-Цербе получил тяжёлое ранение и через несколько дней умер. Эти русские танки удалось уничтожить в городе.

Затем я осмотрел передовые позиции в Слониме и поехал на танке T-IV через нейтральную полосу в 18-ю танковую дивизию. В 15 час. 30 мин. я снова был в Слониме, после того как 18-я танковая дивизия получила задачу наступать в направлении Барановичи, а 29-я мотодивизия — ускорить продвижение в направлении Слонима. Затем я поехал обратно на командный пункт группы и вдруг наскочил на русскую пехоту, которая на грузовых автомашинах была переброшена к Слониму; солдаты как раз намеревались сойти с машин. Сидевший рядом со мной водитель получил приказ “Полный газ”, и мы пролетели мимо изумлённых русских; ошеломлённые такой неожиданной встречей, они не успели даже открыть огонь. Русские, должно быть, узнали меня, так как их пресса сообщила потом о моей смерти; поэтому меня попросили исправить их ошибку через немецкое радио [84].

В 20 час. 15 мин. я снова в своём штабе. Там я узнал о тяжёлых боях на нашем правом фланге, где с 23 июня у Малорита 53-й армейский корпус успешно отбивал атаки русских. Части 12-го армейского корпуса, находившиеся между 24-м и 47-м танковыми корпусами, стали устанавливать связь, правда, ещё недостаточно прочную; левому флангу танковой группы серьёзно угрожало всё возраставшее давление русских, отступавших из Белостока. Пришлось обеспечить этот фланг, быстро подтянув 29-ю мотодивизию и 47-й танковый корпус.

К счастью, мы не знали, как нервничал Гитлер в этот день, опасаясь, что крупные русские силы могут сорвать на каком-либо участке наш охватывающий манёвр. Гитлер хотел приостановить продвижение танковой группы и направить её немедленно против сил противника в районе Белостока. На этот раз главное командование оказалось ещё достаточно сильным, чтобы настоять на ранее принятом решении и завершить охват наступлением на Минск».

Гитлер в это время находился в своей прусской резиденции «Волчье логово» ( Wolfsschanze /«Вольфшанце»). Отсюда он руководил операцией «Барбаросса» — вторжением в Советский Союз и боевыми действиями на Восточном фронте.

Строительство комплекса началось весной 1940 года. Осуществлялось секретной организацией Тодта. Расположение резиденции Гитлера, рядом с которой находилась также штаб-квартира главнокомандования сухопутных войск, было обусловлено рядом обязательных условий: близость к советской границе, труднодоступность и безлюдность местности. За четыре года на площади 250 гектаров было возведено более восьмидесяти различных объектов. Среди лесов и болот появился целый город с автономной инфраструктурой, собственным обеспечением и надёжной охраной. Аэродром, железнодорожная станция, электростанция, водопровод, котельные и другие необходимые хозяйственные службы и коммуникации. Весь комплекс состоял из трёх зон. В первую очередь их отличала степень охраны. В одной зоне находились бункеры Гитлера, Бормана, Геринга, Дитриха. Всего в ней имели право находиться 130 человек.