Леонид Млечин - Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году

Сын вольноотпущенного крепостного крестьянина, Потапов окончил 1-й Московский кадетский корпус, артиллерийское училище и Академию Генштаба. Служил помощником военного атташе в Австро-Венгрии, помогал создавать армию Черногории. В разгар Первой мировой, в 1915 году, вернулся в Россию. Во время Февральской революции – заместитель начальника Генштаба. Поддержал большевиков и не прогадал.

В Петрограде 14 сентября открылось Демократическое совещание, которое должно было сформировать новое коалиционное правительство. Но никто не хотел договариваться. Председательствовал социал-демократ Николай Чхеидзе, который с горечью заметил:

– Вместо скачка в царство свободы был сделан прыжок в царство анархии.

«В Таврическом дворце помещалась вся Россия, – поражался прибывший с фронта офицер, – Временное правительство, Исполнительный комитет Государственной думы и Совет рабочих и солдатских депутатов… Двигаться и дышать было трудно. Стоял тяжкий дух пота и махорки. Под ногами скользкий, грязный, заплеванный подсолнухами и окурками пол… В «советском» буфете было тесно, душно, накурено, но всех задаром кормили щами и огромными бутербродами. Еды было много, посуды мало, а услужения никакого».

Временное правительство на большинство населения не производило впечатления настоящей власти, которая внушает страх и уважение. Иное дело большевики.

В сентябре известный публицист Николай Устрялов писал о большевиках: «И замашки-то все старые, привычные, истинно-русские. Разве вот только вывеска другая: прежде – «православие, самодержавие», ну, а теперь – «пролетарии всех стран». А сущность все та же: заставить, арестовать, сослать, казнить. Большевики – родные братья царя Николая, как бы они к нему ни относились. Их ненависть к нему есть жгучая ненависть соперников, борящихся равными средствами и обладающих одинаковым кругозором».

Николай Васильевич Устрялов, приват-доцент Московского университета, состоял в кадетской партии. Он был сторонником диктатуры, считал лозунг созыва Учредительного собрания неправильным – для «народоправства» надо созреть.

Он радовался переходу власти к большевикам: «Мы имеем перед собою настоящую подлинную русскую революцию… Реализуется известный комплекс идей, пусть ошибочных, пусть ложных, пусть диких, но все же издавна присущих нашему национальному самосознанию… Летний период русской революции – эра господства меньшевиков и эсеров – меньше нам дал, чем дадут нынешние дни. Поистине, то был какой-то слякотный период, выявление русской аморфности, пассивности, женственности… Теперь мы обрели, наконец, начало активное».

Устрялов пришел к выводу, что большевики – единственная сила, работающая на Россию, единственная сила, осуществляющая национальную идею. И главное – большевики восстановят порядок в разваливавшейся стране!

Солдаты не хотели воевать и бросали винтовку при каждом удобном случае, и заставить их не только продолжать войну, но и хотя бы тащить армейскую лямку было невозможно. Поэтому солдаты просто возненавидели правительство, которое считало своим долгом сражаться с Германией. Военно-политический отдел Ставки докладывал о настроениях солдатской массы накануне Октября: «Неудержимая жажда мира, стихийное стремление в тыл, желание прийти к какой-нибудь развязке… Армия представляет собой огромную, усталую, плохо одетую, с трудом прокармливаемую, озлобленную толпу людей, объединенных жаждой мира и всеобщим разочарованием».

Известный своей книгой «Россия, кровью умытая» писатель Артем Веселый цитирует фронтовика: «Бить их всех подряд: и большевиков, и меньшевиков, и буржуазию золотобрюхую! Солдат страдал, солдат умирал, солдат должен забрать всю власть до последней копейки и разделить промежду себя поровну!»

Командный состав был напуган такими настроениями. Одним офицерам просто сильно не понравилось правление Керенского, другие увидели в большевиках сильную власть, способную управлять страной. Именно поэтому армия не захотела защитить законное Временное правительство и вполне благожелательно отнеслась к тому, что власть взяли большевики.

Генеральный штаб и пальцем не пошевелил, чтобы спасти Временное правительство и помешать большевикам взять власть. 25 октября Генеральный штаб и Военное министерство вели себя так, словно политические баталии их вовсе не касаются. Генералы и офицеры соблюдали удивительный для военных людей нейтралитет. Офицеры штаба Петроградского округа и Генерального штаба, узнав о начинающемся восстании большевиков, преспокойно отправились в заранее оборудованное убежище, где провели ночь, выпивая и закусывая.