Леонид Млечин - Стальной оратор, дремлющий в кобуре. Что происходило в России в 1917 году

ВЧК превратилась в инструмент тотального контроля и подавления. Жестокость, ничем не сдерживаемая, широко распространилась в аппарате госбезопасности. Тем более что беспощадность поощрялась с самого верха. За либерализм могли сурово наказать, за излишнее рвение слегка пожурить.

Более того, жестокость оправдывалась и поощрялась.

21 декабря газета «Наш век» писала: «Уничтожив именем пролетариата старые суды, гг. народные комиссары этим самым укрепили в сознании «улицы» ее право на «самосуд», звериное право. И раньше, до революции, наша улица любила бить, предаваясь этому мерзкому «спорту» с наслаждением. Нигде человека не бьют так часто, с таким усердием и радостью, как у нас у Руси. «Дать в морду», «под душу», «под микитки», «под девятое ребро», «намылить шею», «накостылять затылок», «пустить из носу юшку» – все это наши русские, милые забавы. Этим – хвастаются. Люди слишком привыкли к тому, что их «с измала походя бьют» – бьют родители, хозяева, била полиция. И вот теперь этим людям, воспитанным истязаниями, как бы дано право свободно истязать друг друга. Они пользуются своим «правом» с явным сладострастием, с невероятной жестокостью».

В Новочеркасске, в казачьей столице, родилась Белая армия, выступившая против советской власти. Почему в Новочеркасске? На просьбу «дать приют русскому офицерству», не желавшему подчиниться власти большевиков, откликнулся атаман Войска Донского Алексей Максимович Каледин.

Алексей Максимович Каледин с юности избрал военную стезю, окончил Николаевскую академию Генерального штаба. Сослуживцы считали его честным, смелым, упрямым и, может быть, несколько угрюмым. Насколько он был счастлив в военной карьере, настолько несчастлив в личной жизни. Его единственный сын в 12 лет утонул, купаясь в реке.

Первую мировую войну будущий атаман Каледин начал в роли командующего 12-й кавалерийской дивизией. Он был ранен, награжден. Генерал Алексей Алексеевич Брусилов поставил его сначала во главе корпуса, а весной 1916 года, возглавив Юго-Западный фронт, передал Каледину свою 8-ю армию.

Каледин участвовал в знаменитом Луцком прорыве, который при советской власти стал именоваться Брусиловским (поскольку Брусилов перешел на сторону советской власти). В мае 1916 года Каледин участвовал в наступлении Юго-Западного фронта и добился большого успеха. Получил погоны генерала от кавалерии.

Командующий фронтом Брусилов телеграфировал Каледину: «Слава и честь 8-й армии с Вами во главе. Не нахожу слов благодарности за беспримерную быструю решительную боевую работу… Низко кланяюсь славным частям 8-й армии».

Каледин писал жене: «Ты знаешь, как я всегда сердился, когда ты (еще до войны) начинала мечтать о моей карьере, повышении и т. д. Разве, милая, недостаточно того, что судьба нам послала? Не следует ее искушать и говорить еще о чем-нибудь… Мое имя, сделавшее всероссийский шум, скоро совершенно забудется. Я не буду в претензии, лишь бы Бог дал мне успешно выполнить мою задачу (даже маленькую) до конца и лишь был бы общий успех наших армий. Поэтому, дорогая, мечтай только об этом и, пожалуйста, не возмечтай, что твой муж какая-то особая птица, а ты, его жена, важная дама…»

Каледин спокойно перенес отречение императора и Февральскую революцию, но он переживал распад вооруженных сил. Сдал свою армию генералу Лавру Георгиевичу Корнилову и вернулся на Дон.

События на Дону развивались не в пользу советской власти. В 1917 году донское казачество пыталось отгородиться от остальной России. После почти двухсотлетнего перерыва 26 мая в Новочеркасске собрался Большой войсковой круг – один делегат избирался от 5 тысяч населения или от 500 казаков – фронтовиков.

В Области войска Донского жило полтора миллиона казаков – это половина сельского населения, но им принадлежало три четверти всей земли. При царях воинская повинность казачества компенсировалась определенными привилегиями, в первую очередь казаков щедро наделяли плодородной землей, что вызывало зависть соседей-крестьян и переселенцев. Из-за земли здесь и воевали, поскольку на нее претендовало и местное малоземельное крестьянство, почти миллион человек, а главное – крестьяне-переселенцы с севера и перенаселенного центра страны. Таких крестьян казаки называли иногородними и отказывали им в праве на постоянное жительство и на землю, они могли быть либо арендаторами, либо батраками.