Александр Егоров - Разгром Деникина 1919 г.

Поэтому-то эти организации могли дать и давали совет, а не опору. Найти опору ни я, ни они не сумели» [24] [24] Там же, т. V, стр. 157. .

Внешняя политика Деникина определялась двумя моментами: зависимостью от поддерживавших его держав Антанты и стремлением выдержать курс на «единую, неделимую Россию». Первый из этих моментов исключал второй, поскольку дело касалось Англии.

К тому, что было сказано выше относительно условий и способов интервенции и ее различных этапов, остается добавить, что Деникин, стремясь сохранить долю независимости, пробовал играть на противоречиях между интересами Франции и Англии. Но это нисколько не помогало достижению его главной цели, т.е. расширению иностранной помощи в борьбе с революцией, между тем как Франция и Англия продолжали вести в отношении бывшей Российской империи ту политику, которая представлялась им наиболее выгодной и возможной по всей совокупности внешних и внутренних политико-экономических условий. Более независимого тона Деникин пытался держаться с Францией. Но это не замедлило отразиться на отношениях к Деникину как французских представителей на юге России, так и влиятельных российских эмигрантских кругов в Париже: симпатии их были перенесены на Колчака, а деятельность Деникина и общее значение его выступления были взяты под сомнение. Протесты Деникина против двойственной политики англичан в Закавказье и в Закаспийской области также не имели последствий, и если англичане эвакуировали свои войска, то под давлением международной обстановки и рабочего движения в самой Англии, а не Деникина, который затем сам просил о продлении английской оккупации.

В некоторой связи с этими отношениями к Деникину стоял вопрос о его подчинении Колчаку. Первоначально в ноябре 1918 г. признание верховной власти Колчака совершилось без всяких трений, но лишь по недоразумению: это признание передал по телеграфу начальник управления иностранных дел Сазонов в отсутствие Деникина, объяснив последнему потом, что признание верховной власти Колчака в пределах его компетентности (обнимающей район власти бывшей Омской директории) еще не означает фактического подчинения. Позднее в официальных сообщениях было установлено, что подчиненных отношений нет, но существует полное единомыслие, и было предрешено слияние после фактического соединения территорий. В сферу Екатеринодара, т.е. Деникина, вошла территория на запад от Волги, Астраханский район и Закаспийская область. Однако такое решение вопроса не удовлетворило союзников, которые настаивали на подчинении Деникина Колчаку, ставя объединение верховной власти в лице Колчака условием признания его союзным правительством [25] [25] Это предложение передала Деникину 27 мая старого стиля в Екатеринодаре делегация парижского совещания (князя Львова) в составе Щербачева, Аджемова и Вырубова. Так называемое «Русское политическое совещание в Париже» во главе с князем Львовым хотя и имело вид обширной организации и приписывало себе иногда значение «русского правительства», но в действительности обладало совершенно неопределенными, декларативными функциями, рассматривая все вопросы преимущественно с точки зрения национальных интересов дореволюционной России и питаясь сведениями, исходившими от русской эмиграции и всевозможных безответственных политических деятелей. . При этом приводились следующие аргументы:

а) мощь сибирских армий и обширность территории, подчиненной Колчаку;

б) впечатление, произведенное в Европе быстрым выходом сибирских войск к Волге;

в) ожидающееся общее признание Колчака при указанном выше условии;

г) значение признания Антантой всероссийской власти, которое исключит возможность признания советской власти как всероссийского правительства.

Но был и еще более основательный мотив, побуждавший Антанту оказать материальную поддержку именно только «Колчаку и тем, кто к нему примыкает», как об этом писал Клемансо в своей ноте к Колчаку от 14 мая [26] [26] Деникин, т. V, стр. 94. . Дело в том, что большая часть золотого запаса царской России (652 млн руб.) находилась в руках Колчака [27] [27] 320 млн рублей были в Париже у Антанты, 147 млн у советского правительства (Деникин, т. IV, стр. 226). , тогда как правительство деникинской Доброволии пользовалось ничем не обеспеченными кредитками, которые до осени 1919 г. даже и печатались-то на Дону.