Кортес написал императору Карлу пять писем, представлявших собой смесь военных донесений, отчетов о захвате и дележе добычи и политических просьб. Второе и третье письма, покрывающие период с того момента, когда испанцы покинули побережье, и до падения Мехико, были опубликованы в Севилье в 1522-м и 1523 годах, в каждом случае примерно через два года после написания. Четвертое, рассказывающее о событиях, имевших место непосредственно после разрушения Мехико и датированное 15 октября 1524 года, было опубликовано в Толедо и Сарагосе в 1525 году. Триста лет первое и пятое из этих писем считались утерянными. Шотландский историк XVIII века д-р Робертсон отыскал их в Императорской библиотеке в Вене, которая была вполне подходящим местом их хранения, поскольку Карл являлся правителем империи Габсбургов (в музее Volkerkunde в Вене находится единственный головной убор из перьев, который мог принадлежать жителю древнего Мехико). Первое письмо, однако, вовсе не то, которое Кортес написал из Вера-Круса (то письмо так и не было обнаружено), но очень сходное по содержанию послание, направленное императору Советом новообразованного поселения. Таким образом, письма покрывают всю историю событий в Новой Испании, с начала их в 1519 году и до 1527 года, и в основном написаны главным участником этих событий.
Второе письмо (первое из написанных непосредственно Кортесом) начинается так: «Великому и могущественному католическому государю, в высшей степени неуязвимому императору, нашему господину…» и заканчивается: «От Вашего священного Величества самого покорного слуги и вассала, целующего королевские руки и ноги Вашей Милости, – Эрнана Кортеса». Все его письма изобилуют преувеличенными эпитетами, с которыми принято было обращаться к всемогущим феодальным правителям того времени – «царское величество», «священное величество», «целую ваши ноги тысячу раз» – и это, вместе с необходимостью оправдывать действия, предпринятые без законной санкции короны, придает письмам определенную холодность, почти искусственность. Тем не менее это подробная летопись конкисты, написанная непосредственно во время событий. Мы уже привыкли читать донесения и дневники генералов, однако в отношении кампаний четырехсотлетней и более давности мало найдется столь подробных и содержательных описаний и ни одного описания, автором которого был бы генерал, принимавший столь же активное участие в сражениях, как Кортес. Вследствие этого я рассматривал эти письма как основной источник фактов, дат и сведений о количестве участников событий. Но в отношении причин и протекания сражений, а также в отношении некоторых деталей письма значительно менее подробны – в конце концов, это военные донесения, они политически окрашены.
«История Индий» Франсиско Лопеса де Гомары вместе со второй частью, названной «История завоевания Мексики», была напечатана в Сарагосе в 1552 году. Годом позже она была запрещена. Гомара встретился с Кортесом во время неудачной экспедиции в Алжир, когда тот потерпел крушение и потерял пять своих бесценных изумрудов. Гомара стал секретарем и личным капелланом Кортеса, и поскольку у него была возможность обращаться лично к Кортесу за деталями и разъяснениями, его работу следует рассматривать как своего рода дополнение к письмам. В 1541 году Кортес, сделавшись маркизом дель Валье, уже не был абсолютным правителем Новой Испании. Власть перешла к священникам и бюрократам; здоровье Кортеса также начинало сдавать, а слава меркнуть. К моменту публикации книги его уже не было в живых; сказались тяготы и лишения, перенесенные им на службе неблагодарному монарху. Гомара первым из авторов опубликовал историю завоевания Мексики отдельной книгой. Естественно, значение этой книги как источника информации снижается из-за ее очевидной пристрастности. Поскольку Гомара лично не был на месте событий, его изложению часто недостает ясности, а цифры в его книге, в особенности в отношении числа участников событий, иногда расходятся с цифрами, приводившимися Кортесом в его донесениях. Если Кортес, как предполагают некоторые исследователи, буквально продиктовал книгу своему секретарю в качестве своего рода оправдания через вторые руки своих притязаний на признание заслуг перед короной, то остается только предположить, что у него не было копий донесений, а память иногда ему изменяла. Вообще это предположение вряд ли можно принимать полностью всерьез, так как стиль Гомары очень отличается от стиля Кортеса. В то же время в течение шести лет у него был постоянный доступ к единственному человеку, в памяти которого сохранялась полная картина конкисты; так что есть основания принять оценку Прескотта, назвавшего эту книгу одним из двух «китов», на которых зиждется труд историков конкисты.
Читать дальше