Игорь Можейко - Западный ветер — ясная погода

Борьба самурайства против «умеренных» достигла апогея в феврале 1936 г., сразу же после всеобщих выборов, на которых убедительно победили «умеренные». Буржуазная партия «Минсэйто» почти удвоила число депутатов (205 вместо 127), а милитаристы, взгляды которых в парламенте выражала партия «Сэйюкай», получили лишь 174 места вместо 242. Результаты выборов свидетельствовали об антивоенных настроениях в стране. За три года до этого в Германии нацисты пошли на грандиозную провокацию — поджог рейхстага, так как поняли, что волна мирового кризиса, который вынес их на поверхность разоренной Германии, миновала и с ней теряются голоса избирателей. Японские фашисты, не обладавшие властью, но имевшие сильных покровителей, в похожей ситуации решились на мятеж.

Японская «ночь длинных ножей» выдалась снежной и холодной. Незадолго до рассвета группа лейтенанта Курихары подъехала к дому премьер-министра адмирала Окады, разоружила полицейских и принялась разыскивать главу правительства. Вместо него по ошибке был убит его секретарь, самому же адмиралу удалось отсидеться в чулане, куда его спрятали служанки, а затем бежать. Судьба смилостивилась и над ближайшим советником императора принцем Сайондзи, которому тогда было уже 96 лет и который был последним из остававшихся в живых деятелей революции Мэйдзи. Местные полицейские (принц жил в загородном дворце), чтобы спасти Сайондзи, закутали его в ковер и носили из дома в дом, чтобы сбить убийц со следа.

Однако далеко не всем из намеченных жертв удалось спастись. Погибли, в частности, генеральный инспектор армии Ватанабе, лорд-хранитель печати адмирал Сайте, министр финансов Такахаси, был тяжело ранен главный камергер Судзуки.

В общей сложности в путче 1936 г. участвовало около полутора тысяч солдат и офицеров. Взяв под контроль центр Токио, они в дальнейшем вели себя пассивно. Ими был выпущен манифест, в котором говорилось о продажности японского руководства и необходимости защитить императора и спасти японский дух, но что делать потом, было неясно. Однако сочувствие заговорщикам в генеральской среде было настолько сильным, что, несмотря на бездействие мятежников, поначалу никто не решался выступить против них. Устранился от вмешательства в эту историю даже военный министр. Лишь на третий день, раздраженный неспособностью генералитета справиться с мятежом, направленным, в частности, и против его ближайшего окружения, император приказал армии предпринять немедленные действия...

Мятеж удалось подавить, воспользовавшись соперничеством между армией и флотом. (Во время мятежа было убито по крайней мере три адмирала.) Объединенный флот вошел в Токийскую бухту и объявил о своем намерении высадить десант. Тогда и армейскому руководству пришлось переменить тон. 29 февраля был издан приказ о том, что армия намерена подавить мятеж. Когда приказ дошел до участвовавших в путче солдат, они начали расходиться по домам, и к полудню мятежные офицеры остались без армии. Им было предложено покончить с собой, однако по здравом размышлении они предпочли пойти под суд, мотивируя это тем, что на суде смогут изложить свою позицию. Самурайский дух уступал реалиям XX века.

Для окружающего мира мятеж казался ординарным событием. Действительную его суть поняли немногие, в том числе советский разведчик Р. Зорге, который направил в Москву анализ как социальных корней мятежа, так и сил, стоявших за ним. Он предсказал, что сам факт мятежа означает лишь одно — скорое и неминуемое вторжение в Китай, начало «большой войны».

Следующее японское правительство было куда менее умеренным, чем предыдущее. Военным министром в нем был генерал Тераути, известный своими консервативными взглядами. Он не одобрял решительных действий молодых радикалов, но в то же время был вынесен на поверхность именно этими действиями. Правительство, хотя мятежники и были арестованы, начало активно проводить в жизнь некоторые из их требований. Были, например, запрещены демонстрации и забастовки.

Как уже отмечалось, хотя общий курс на войну в японском руководстве не вызывал сомнений, шли горячие споры относительно объекта этой войны. Командование Квантунской армии, отражавшее точку зрения монополий, стояло за скорейшую войну с Китаем, будучи убеждено, что китайские армии небоеспособны, а с ресурсами Китая, а затем и Юго-Восточной Азии можно будет приступить к реализации планов мирового господства. «Токийская» группа полагала, что настоящим и единственным врагом Японии является Советский Союз. Война с ним, отмечали участники группы, не вызовет противодействия со стороны бывших союзников Японии по Антанте; не исключено, что они даже будут помогать Японии. Агрессия же против Китая и Юго-Восточной Азии неизбежно приведет к войне с западными державами, а к этому Япония еще не готова. Лишь освоив ресурсы Маньчжурии и превратив ее в кузницу империи, т. е. примерно к концу 40-х годов, можно будет осмелиться на войну с Западом.