Пётр Кошель - История сыска в России, кн.1

Главный организатор убийства Азеф находился в Варшаве. Узнав из газет об удавшемся покушении, он явился в Женеву триумфатором. Даже «бабушка» Брешко-Брешковская, недолюбливающая Азефа, поклонилась ему до земли. ЦК эсеров издал прокламацию:

«Плеве убит… С 15 июля вся Россия не устаёт повторять эти слова, два коротеньких слова… Кто разорил страну и залил её потоками крови? Кто вернул нас к средним векам с еврейским гетто, с кишинёвской бойней, с разложившимся трупом святого Серафима?.. Кто душил финнов за то, что они финны, евреев за то, что они евреи, армян за Армению, поляков за Польшу? Кто стрелял в нас, голодных и безоружных, насиловал наших жён, отнимал последнее достояние? Кто, наконец, в уплату по счетам дряхлеющего самодержавия послал умирать десятки тысяч сынов народа и опозорил страну ненужной войной с Японией? Кто? Все тот же неограниченный хозяин России, старик в расшитом золотом мундире, благословлённый царём и проклятый народом… Судный день самодержавия близок… И если смерть одного из многих слуг ненавидимого народом царя не знаменует ещё крушения самодержавия, то организованный террор, завещанный нам братьями и отцами, довершит дело народной революции…»

Как видите, Плеве обвинялся в сплочении империи, что азефам было не по нраву, в подавлении беспорядков, вызываемых еврейской молодёжью, в почитании русских святынь. Но уж русско-японскую войну ему напрасно приписали. Не он её затеял.

Убийство Плеве совпало со съездом представителей заграничной организации партии в Швейцарии. Они так отмечали удачу, что явилась полиция, члены съезда разъехались.

Последовавшая после убийства Плеве политика русского правительства дала либеральным оппозиционным силам надежду для легального выступления. По предложению финляндской оппозиции в Париже собралась конференция оппозиционных и революционных организаций Российской империи. Из семнадцати организаций различных направлении приняло участие восемь: «Союз освобождения», «Партия социалистов-революционеров», «Финляндская партия активного сопротивления», «Польская национальная лига», «Польская социалистическая партия», «Грузинская партия социалистов-федералистов-революционеров», «Армянская революционная федерация» и «Латышская социал-демократическая рабочая партия». Эсеров представляли Чернов и Азеф.

В ЦК партии в то время входили Гоц, Чернов, Азеф, Брешко-Брешковская, Слётов, а также Потапов, Ракитников и Селюк.

Примечательна Судьба Степана Слетова. Тамбовский уроженец, он учился в Московском университете, но за участие в послеходынковской демонстрации был арестован и выслан на родину. За агитацию среди крестьян снова арестован и сидел в Петропавловске. После освобождения бежал за границу, где опубликовал несколько статей по аграрному вопросу. Несколько раз возвращался в Россию для налаживания пропаганды среди крестьян; однажды, выданный Азефом, был там арестован и опять оказался в Петропавловской крепости, где просидел до 1905 года. Всю оставшуюся жизнь Слётов прожил за границей. Он разочаровался в эсеровском движении, понял, наконец, что го-цы и азефы никакого отношения к русскому народу не имеют. С началом войны он вступил волонтёром во французскую армию, воевавшую против немцев. Слётов хотел практически помогать России. Он был убит немецкой шрапнелью под Арденнами. «Я хочу жить с народом, – перед смертью писал С.Слетов, – и умереть вместе с ним. Война дело тяжёлое, но я не жалею, что пошёл добровольцем. Трудно было бы сейчас взрослому человеку сидеть сложа руки в то время, как весь народ на ногах, грудью защищает свою родину…»

В начале 1905 года директор Департамента полиции Лопухин получил по городской почте письмо от Марии Селюк. Она писала, что ей уже невмоготу слежка филёров, наблюдающих за ней днём и ночью. Даже когда она моется в бане, филёр следит с соседней полки. Поэтому Селюк просит её поскорее арестовать и сообщает адрес. Полиция не знала, что и думать.

Приняли все это за эсеровский розыгрыш, но на всякий случай послали проверить. Каково было удивление, когда в квартире действительно увидели Селюк! Оказалось, она заболела, у неё развилась мания преследования.

У русского народа на протяжении всей его истории отчётливо просматриваются две тенденции: государственно-строительная с верой в монархию и справедливого царя и государственно-разрушительная с неосознанной жаждой анархии, разбоя. Слетаясь как мухи на мёд на разрушающую приманку, либеральная интеллигенция от Бакунина и Толстого до Слетова и Керенского брызгала, если можно так выразиться, этим сладким ядом на все общество. «Внешние враги» не только помогали действию замедленной отравы, но и хирургическим образом пытались ускорить гибель российского организма.