Пётр Кошель - История сыска в России, кн.1

Озмидов отвёз туда саквояж, пудов трёх весом, полученный им от Павла Буланже. По имеющимся сведениям, получаемые от Буланже рукописи Озмидов, сделавши поправки, отсылал в Люботин, где, весьма вероятно, происходило воспроизведение нецензурных сочинений гр. Л.Толстого и его последователей…"

Несмотря на то, что Александр III, опасаясь, что преследование всемирно известного писателя вызовет скандал, приказал оставить Толстого «в стороне», охранники не могли успокоиться и следили за каждым его шагом. Зимой 1897 года писатель прибыл в Петербург и сейчас же попал в шпионские сети. «Имею честь доложить, – рапортовал своему начальству полицейский надзиратель петербургской „охранки“ Наумов, – что, проезжая сего числа в конке по Невскому пр. от Знаменской ул., я заметил, что когда вагон остановился на разъезде у Казанского собора, то с империала спустился известный писатель Лев Николаевич Толстой, который, войдя в вагон, возбудил в публике оживление, цричем к нему тотчас же подошли бывшие в вагоне студенты университета и в разговоре с ним просили его посетить их акт, на что граф Толстой изъявил своё согласие, причём один из бывших в вагоне этом студентов целовал руку Льва Толстого, граф Толстой был в следующем костюме: русский дублёный ничем не крытый полушубок (в нескольких местах заплаты), подпоясан серым кушаком, в войлочной круглой шапке, брюки на выпуск и в руках палка».

Филёрское наблюдение за Толстым установило в первый же день, что он имел свидание с Чертковым и Бирюковым, был у И.Г.Эрдели, остановился на жительство в квартире Адама Васильевича Олсуфьева и обедал у его родственника Александра Васильевича Олсуфьева; приехал же Толстой вместе с женой своей Софьей Андреевной и профессором Московского университета Н.И.Стороженко… Были получены одновременно и агентурные сведения особенного свойства, впрочем филёр Алексей Макаров, ездивший в качестве извозчика, доложил того же 8 февраля: "Чертков и Бирюков были посажены на нашего извозчика (в 8 ч.4О м. утра), дорогой Чертков говорит Бирюкову: «Тебе нужно сегодня напечатать воззвание по этим двум запискам, ты заходи в Валь, его бумага лучше, но только там нужно изменить очень резко». Бирюков говорит: «Я напишу так; при царствовании Николая I в военную службу брали только с крестьян, с того времени прошло 50 лет и теперича берут с дворян». Затем Чертков говорит Бирюкову: «Ты пошли этих двух агентов, кажется, новенький агент неспособен». Бирюков сказал: «Ничего – обойдётся». Затем Чертков говорит Бирюкову: «Возьми книгу „Спелые колосья“ и там посмотри, да впрочем, мы увидим графа». Чертков говорит: «Я съезжу к американским консулам, все схлопочу»…

Смиренномудрые толстовцы и не подозревали, разумеется, что извозчик, которого они наняли при выходе из дому и который так назойливо предлагал им свои услуги, был агентом охранного отделения.

Наблюдение за передвижениями Толстого сопровождалось по-прежнему усиленным перлюстрационным надзором. В одном из писем Толстой писал 11 апреля 1898 года за границу кому-то из своих друзей следующее: «О Вас с практической стороны я думал вот что: как я писал Черткову, есть одно лицо, очень хорошо расположенное, но очень, и весьма естественно, по своему положению робкое, которое желает помочь деньгами изданию за границей обличительного органа и намерено дать 100 тысяч. Лицо это в Ницце. Я дал ему письмо к Черткову с тем, что если оно. окончательно решится, то послало бы это письмо к Черткову, открыло бы своё имя и устроило свидание. Если это устроится, то Вам придётся, если Вы согласитесь, променять устраиваемое Вами рабочее положение на заведование и управление этим делом».

Месяцем позже выяснилось, что в толстовской колонии за границей (Эссекс, Англия) появился сын московского миллионера Хрисанф Николаевич Абрикосов, о котором и шла речь в цитированном выше письме Толстого. В одном из посланий к своей сестре названный юноша так описывал свои переживания того времени: «Ты знаешь мою постоянную религиозность. И вот в конце зимы я увидел, что так жить невозможно. Но в своей семье трудно жить так, как хочешь, и я решил поселиться с людьми, которые мне сочувствовали бы. И на таких людей мне указал Толстой, с которым я был знаком эту зиму. И вот я поехал в Англию, живу среди людей, которые мне сочувствуют, живу, конечно, не так как мне хочется. Было бы очень грустно, если бы я уже теперь был доволен своей жизнью. В жизни надо постоянно идти вперёд».