Ганс Куль - Германский генеральный штаб

Что требовалось от офицеров Г.Ш. на фронте, об этом говорит ген. Людендорф («Мои воспоминания о войне»). Он указывает на то, что вследствие прогресса техники офицеру Г.Ш. приходилось быть осведомленным артиллеристом, сапером, знать воздухоплавание, уметь разбираться в вопросах воздушного боя, газовых атаках, дымовых завесах, в употреблении минометов, бомбометов, в вопросах, относящихся к транспортным средствам, и во многом другом. Принимая все это во внимание, инструктирование, касающееся действий войск в позиционной войне, становилось все труднее и играло все большую роль при современном значении техники на войне.

Этим, быть может, и объясняется то, что иногда приходилось выдвигать на первый план роль офицера Г.Ш. по сравнению с ролью командующего, в особенности, если последний был только что назначен на этот пост и не был в совершенстве знаком с техникой.

На обязанности Генерального Штаба лежало собирание исторических материалов и обработка опыта войны. Эти данные сообщались высшему командованию, которое принимало их в расчет при выработке инструкции по обучению наступательной и оборонительной тактике, по применению военно-технических средств и т. д. Издававшиеся начальником Генерального Штаба действующей армии наставления и руководства являлись образцовыми, последних выпускалось даже слишком много.

В армии стали, к сожалению, слишком много заниматься писанием. В войсковых частях справедливо жаловались на это. Высшее командование и все штабы всеми способами старались это явление устранить, но безуспешно. Постоянные изменения в организации и обучении войск, многочисленные вопросы техники, инструкции огнестрельных припасов и т. д. являлись причиной все возраставший переписки.

Подготовка офицеров Г.Ш. в мирное время оказалась превосходной. Генеральный Штаб оправдал все возлагавшиеся на него надежды; прежние кадровые офицеры оказались на высоте положения. Интересы войск должны были приниматься офицером Г.Ш. близко к сердцу, в этом духе он воспитывался в мирное время. Во время войны, параллельно с увеличением армии, нам приходилось производить много новых молодых офицеров Генерального Штаба, что мы и делали, принимая все, меры для наилучшего выбора и подготовки их. Подготовить их так же, как в мирное время, было невозможно, тем не менее они большею частью отвечали требованиям, жалобы на них поступали редко, а если и бывали исключения, то единичные.

Чем выше был штаб, «тем больше приходилось заботиться о том, чтобы офицеры Г.Ш. в них были хорошо знакомы с фронтом. Я принимал в штаб только таких, которые до этого находились при дивизиях. Время от времени они менялись и откомандировывались на фронт или в штабы дивизий.

В высшем штабе работу можно было поручать только лучшим офицерам. От этого зависела судьба многих тысяч людей. Само собой разумеется, что такие должности могли замещать исключительно офицерами действительной службы, имевшими для этого достаточную подготовку. Эти офицеры отзывались с фронта и тем не менее большинство офицеров Г.Ш. действительной службы либо пало на полях сражения, либо было ранено. Возмутительным поэтому является утверждение, что офицеры действительной службы оказывались в тылу.

Готхейн в упомянутой уже статье говорит, что в штабах жили роскошно. «Армия делилась на две резко разнившиеся друг от друга категории, почти не имевшие между собой ничего общего: с одной стороны, на фронтовые части, солдат и офицеров, находившихся под огнем, которые, собственно говоря, и вели войну, с другой стороны, — на штабы и всех тех, кто на этапных пунктах и в тылу находился в безопасности и вед удобный и комфортабельный образ жизни. Вторая категория, состоявшая главным образом из кадровых офицеров, при этом из привилегированных слоев общества, командовала и руководила первой, находясь в штаб-квартирах, расположенных далеко позади фронта, и не знала его настоящих нужд. Невидимая, но непроницаемая стена разделяла фронт и штабы».

Это описание Готхейн взял будто бы из инспекторского доклада одного офицера, занимавшего довольно высокий пост, которого он однако не называет. По-моему, это не больше и не меньше, как гнусная карикатура.

Вполне понятно, что штаб-квартиры при позиционной войне должны были находиться относительно далеко от фронта. Готхейн не указывает, как мы могли бы работать и поддерживать связь, находясь в непосредственной близости к фронту. «Безопасным убежищем» штаб-квартиру дивизии никоим образом назвать было нельзя, неприятельская артиллерия и аэропланы уносили много жертв.