Владимир Шмерлинг - Сталинградцы [Рассказы жителей о героической обороне]

В госпитале, где мне надо было отметить свою командировку, я услышала голос, зовущий меня:

— Аня! Милая Анечка! Откуда ты?

Это была Клава Шабанова с Тракторного, пионервожатая школы № 3. Она вместе с сестрёнкой Зоей окончила курсы медсестёр и вместе с ней ушла на фронт.

Мы обнялись, поцеловались и стали говорить обо всём: о Тракторном, о домах, которые разрушены, о годах учёбы. Клава познакомила меня с девушками-сталинградками, служившими в госпитале. Все усердно уговаривали меня остаться у них, но согласились со мной, что это невозможно: в части меня могли бы считать дезертиром. Подошла машина, хозяином которой был бравый гвардеец. Девушки приняли раненых, а я, попрощавшись с ними, села рядом с гвардейцем и помчалась в путь.

Солнечное утро предвещало тёплый день. Я наслаждалась сталинградской осенью. Дорога перед нами стелилась гладкой скатертью. Собеседник был замечательный. Он, как солдатский котелок, прошёл все огни и воды. Навстречу всё шли и шли автоколонны.

В посёлке Рыбачий я сошла с машины и стала разыскивать в лесу тылы нашей бригады. После трехчасовых блужданий, уже ночью, я попросила часовых какой-то части, на которых наталкивалась, в каком бы направлении ни пошла, проводить меня в штаб. Часовой проводил меня в землянку комиссара. Лицо комиссара показалось мне знакомым, но я не могла вспомнить, где видела этого человека. В смущении я молчала. Комиссар первый заговорил. Он спросил меня:

— Учились вы, девушка, в пединституте?

— Училась, — ответила я.

Комиссар улыбнулся и сказал:

— Я вас помню по экзамену. Историю народов СССР сдавали мне. Даже помню, что отвечали — Ледовое побоище; и с таким жаром, как будто сама в нём участвовала.

Я была ошеломлена этой встречей и такой памятью. Мы вспомнили общих знакомых по институту, затем комиссар устроил меня на ночлег.

Вот какие неожиданные встречи были у меня при возвращении в свою часть! Там меня давно ожидали, беспокоились за судьбу Архипова. Я доложила о выполнении задания и получила благодарность. Тут же в санчасти я встретила нового комиссара батальона товарища Трелина. На его лице было несколько осколочных ранений, и левую руку он держал на перевязи. Он сообщил мне тяжёлую весть: мои подруги Дуся и Таня погибли.

Редели ряды наших бойцов и командиров. На площади посёлка Рыбачий появилось свежее кладбище, но битва за жизнь продолжалась.

Через весь Сталинград — от Тракторного завода на севере до Мачтового завода на юге — проходит параллельно Волге железная дорога. Местами — там, где город разросся в сторону степи, — дорога перерезает застроенные кварталы, а там, где город жмётся к Волге, тянется по её берегу узенькой полоской, железнодорожный путь служит границей городской черты, за которой уже степь, склоны курганов.

Во время осады Сталинграда в северных и центральных районах города железная дорога одно время проходила по самой линии фронта, а потом, когда фронт передвинулся в этих районах к Волге, дорога оказалась на территории, занятой немцами, за исключением участка возле Мамаева кургана, где железнодорожное полотно то переходило из рук в руки, то разделяло наши окопы от окопов немцев.

В южной части города положение было иное. Здесь немцы были задержаны на гряде холмов в нескольких километрах от железной дороги. В течение всей осады она была на виду у противника, но занять её противник не смог.

На этом, южном, участке и находится Сарепта — сортировочная станция сталинградского узла, формирующая поезда, идущие из Сталинграда на юг.

Никогда так напряжённо не работала Сарепта, как перед осадой Сталинграда. В то время весь грузопоток с севера на юг и с юга на север проходил через нас, так как железнодорожная связь с Кубанью и Кавказом через Ростов была уже прервана немцами. С юга следовали многочисленные составы с хлебом и нефтью, а на юг один за другим шли поезда с войсками и боеприпасами.

Перед налётом немецкой авиации на Сарепту все наши пути были забиты вагонами, а на подходах к станции стояли составы с ценнейшим грузом, которые надо было спасти от надвигающихся на город фашистских войск. По призыву партийной организации на перевалку грузов с железной дороги на Волгу вышли не только все работники станции, но и члены их семей, даже дети. Тринадцатилетний Коля Колчев сформировал из своих сверстников целую бригаду, которая на работе не отставала от взрослых.