Владимир Шмерлинг - Сталинградцы [Рассказы жителей о героической обороне]

— Если хочешь, можешь сбегать домой, попрощаться с родными.

Володин ничего не ответил, только с укоризной посмотрел на своего командира. Они поняли друг друга. Впереди был немец, а позади — горящий родной город.

Не прошло и часа после тревоги, как наш батальон выступил. Мы шли по Дубовской дороге, по которой вчера еще ходили на учебные занятия.

Вслед за нами должны были выступить бойцы танковой бригады народного ополчения.

Впереди, в нескольких километрах от завода, учебный танковый батальон и артиллеристы-зенитчики уже вели неравный бой с немецкими танками.

Мы заняли по боевому расчёту заранее подготовленный оборонительный рубеж, установили пулемёты, окопались и приготовились к бою.

Ночью группа бойцов была направлена в первую боевую разведку. Разведчики обнаружили по Сухой Мечетке от Дубовского моста до посёлка Рынок свыше двух батальонов немцев и тридцать танков, у каменных карьеров, вблизи посёлка Спартановка — около пятисот немецких автоматчиков. Немцы были уже и в совхозе Тракторный и в селе Орловка.

Люди приходили из цехов, с огородов, из дому — каждый в том, в чём застала его тревога. Некоторые пришли одетые по-праздничному, так как было воскресенье.

Это были бойцы истребительного батальона завода «Красный Октябрь», сформированного из коммунистов-добровольцев. Часть бойцов сейчас же была послана в помощь милиции, наиболее пожилые заняли оборонительный рубеж у нашего завода, в Вишневой балке, а остальные выступили на Тракторный. Все получили винтовки и боевые патроны.

Обстановка сначала была не совсем ясная, слухи противоречили один другому. Мы знали, что ещё накануне фронт был на Дону, и поэтому появление немцев у Тракторного прежде всего вызвало мысль о воздушном десанте. Вскоре всё выяснилось. Противник прорвался на Дону, подкатил на танках с автоматчиками к Тракторному и вышел к Волге у Латашинских садов, севернее города. Таким образом, город оказался в полукольце немецких войск, хотя линия фронта была еще в нескольких десятках километров от него.

Мы не могли ни на минуту забыть, что большинство населения города не эвакуировано ещё, что в городе наши жёны, матери, дети.

Среди наших рабочих было немало участников обороны Царицына в 1918 году. Стариков-царицынцев мы оставили в Вишневой балке, но и в отряде, выступившем на Тракторный, были боевые ветераны, такие, как наш командир Позднышев, рабочий листопрокатки, Бондарев из цеха блюминга, Жеряков из сортового цеха. Все они воевали в 1918 году юношами. Мне тоже в годы гражданской войны пришлось сражаться совсем молодым. Теперь меня назначили комиссаром истребительного батальона. Обращаясь к бойцам, я сказал, как говорили, бывало, старые красногвардейцы молодым добровольцам, впервые державшим в руках оружие:

— Кто боится смерти, пусть сейчас же заявит, мы его отпустим домой, чтобы он не подвёл товарищей своей трусостью.

Но теперь это было лишнее. Давно уже краснозаводцы изучали по ночам винтовки, автоматы, пулемёты и практиковались, бросая в цель бутылки с зажигательной смесью и ручные гранаты. Все были уже подготовлены к тому, чтобы в жестоком бою защищать город.

Рано утром 24 августа мы выехали с завода на автобусах и, прибыв на Тракторный, заняли рубеж в садике у берега Мокрой Мечетки, по ту сторону которой были уже немцы. Здесь я заметил в рядах бойцов Ольгу Ковалеву, не числившуюся в нашем батальоне. Я не сразу узнал Ольгу, так как обыкновенно встречал ее в цехе, у печи, одетую, как мужчина, в брюки, а тут она была в сером женском костюме, праздничной косынке. Должно быть, накануне у неё был выходной день, она собиралась в город и не успела переодеться, как и многие.

На заводе «Красный Октябрь» Ковалеву знали все. Это была женщина средних лет, выросшая на Волге, в Дубовском детском доме, работавшая сначала каменщиком горячей кладки, потом помощником сталевара и сталеваром. Кажется, она была первой женщиной-сталеваром в Советском Союзе. Ее бригада считалась одной из лучших в мартеновском цехе и последнее время в соревновании сталеплавильщиков занимала ведущее место.

Мы не принимали в батальон женщин, поэтому я сказал Ковалевой:

— Уходи, Ольга! Твое место не здесь.

Она всегда была не особенно разговорчивой. Мне пришлось несколько раз повторить ей: «Уходи, Ольга!», прежде чем она ответила, посмотрев пристально на меня своими чёрными глазами: