Владимир Шмерлинг - Сталинградцы [Рассказы жителей о героической обороне]

Утром 23 августа немецкие бомбардировщики налетели на село Орловку, расположенное в пяти километрах в северо-западном направлении от Тракторного. Я тогда работал начальником отделения милиции Тракторозаводского района. Вместе с политруком отделения милиции Хупавым мы решили выехать на машине в Орловку, чтобы на месте оказать помощь населению. Когда мы прибыли туда, бомбёжка уже прекратилась. Село горело. На дороге валялись убитые запряженные лошади. Падая, они перевернули брошенные телеги. Отовсюду доносились стоны. Мы нашли председателя сельсовета — безрукого инвалида — и вместе с нашим шофером начали извлекать из-под обломков заваленных людей. В это время совсем близко от нас разорвалось несколько мин. Я подумал: недалеко от Орловки по Сухой Мечетке — танкодром; там часто проводят учебные стрельбы, — должно быть, произошла ошибка, поставили мишень в сторону села. Только так мог я тогда объяснить миномётный обстрел этого далекого еще от фронта населённого пункта. В это время к председателю сельсовета подбежал мальчик, крича:

— Дяденька, вон за тем домиком немцы.

Мы обернулись и увидели, как в двухстах шагах от нас, по направлению к дороге, идущей из Орловки на завод, шли цепочкой восемнадцать немецких автоматчиков.

Всё стало ясно. Я как командир истребительного батальона должен был немедленно вернуться в свой район.

Мы едва успели проскочить через мостик при выезде из села.

Вернувшись, я сразу же поспешил к секретарю райкома ВКП(б) товарищу Приходько и рассказал о том, что видел и слышал.

Оказалось, что своим рассказом я только подтвердил то, что уже было известно. До меня в партком Тракторного завода прибежал кузнец коммунист Белосветов, живший у посёлка Рынок.

— Сам видел около четырнадцати немецких танков. На их башнях сидят немцы и едят колбасу.

Белосветову не сразу поверили. Ведь ещё те, которые недавно вернулись с работ на оборонительных рубежах под Орловкой, не видели никаких немцев. Но потом прибежало ещё несколько человек, за ними другие, и все говорили одно и то же:

— Немцы подходят к Сталинграду.

А ведь тогда мы знали, что упорные бои идут на Дону на расстоянии 75–80 километров от Сталинграда. Трудно было сразу поверить тому, что фронт так неожиданно мог приблизиться к нам.

Посланная разведка подтвердила тревожные вести. На крыше Тракторного были усилены наблюдательные посты.

О появлении немцев у стен нашего завода было немедленно сообщено в Городской комитет обороны.

Положение было тревожное. Ведь в северной части города из воинских частей были только зенитчики, прикрывавшие аэродром и Латашинскую железнодорожную переправу, Ремонтно-восстановительный батальон и учебный бронетанковый батальон, который после очередного выпуска еще не укомплектовался.

Штаб 1-го истребительного батальона объявил боевую тревогу.

Прямо с работы, из заводских цехов, не успев сменить спецовки и смыть машинное масло с рук, в штаб начали стекаться бойцы. Начальник штаба, заведующий кафедрой Сталинградского механического института Панченко уже был на своём месте. Люди молча получали винтовки, гранаты, надевали металлические каски, которые сразу придавали им воинский вид.

Плечом к плечу встали бывалые воины — участники обороны Царицына, наша старая рабочая гвардия — и молодёжь, еще никогда не нюхавшая пороха.

По сигналу боевой тревоги бойцы рабочих батальонов получают оружие в своих цехах .

Отцы и дети были в одном строю. Я подошёл к группе бойцов, уже получивших оружие. Пожилой слесарь с Тракторного рассказывал о том, как в 1918 году товарищ Сталин был на «Красном Октябре» и орудийном заводе.

В это время появившиеся над посёлком немецкие самолёты сбросили первые бомбы на Тракторный завод. Они упали на обойно-кузовой цех.

Командиры истребительных батальонов и отрядов народного ополчения, начальники служб МПВО, начальники цехов были собраны на несколько минут в районном комитете партии. Всем нам было доложено об обстановке. Каждый получил короткое указание, с чего ему начинать, что делать в ближайшие часы.

Нам сразу же выдали на заводе 20 пулемётов, необходимое количество патронов и тысячи полторы гранат.

У всех бойцов истребительного батальона была только одна мысль — скорее в бой.

Я помню, как командир роты, рабочий тракторозаводец Симонов, обратился к молодому бойцу Володину: