Коллектив авторов - История гражданской войны в СССР в 5 томах. Т. I. [Без иллюстраций]

К моменту приближения Октябрьской революции соглашательское руководство засевшего в Адмиралтействе Центрофлота утратило последние остатки своего влияния в матросской среде. Даже после решения Временного правительства разогнать Центрофлот засевшие в нем меньшевики и эсеры продолжали лакейски поддерживать Временное правительство. Перед лицом большевизации флота и петроградского гарнизона Временное правительство накануне Октябрьской революции пыталось разоружить Кронштадт и Петроград, снять с некоторых фортов артиллерию под предлогом отправки ее на фронт. Однако революционные матросы вместе с рабочими и солдатами не допустили разоружения.

Партия большевиков работала в армии в исключительно трудных условиях. Ложь и клевета буржуазной и мелкобуржуазной печати затрудняли агитацию и пропаганду. Гонения на большевистские газеты, недопущение их на фронт ставили огромные препятствия работе большевиков. "Мы имеем в своем распоряжении только слово, - писал Ленин. - И этого слова нас хотят лишить... "Правду" на фронт не пускают. Киевские "агенты" постановили "Правду" не распространять. "Земский союз" "Правды" в своих .киосках не продает. И, наконец, нам обещают вести "систематическую борьбу с проповедью ленинизма"... ( "Известия совета рабочих и солдатских депутатов".) Но зато всякий такой стихийный протест, всякий эксцесс, где бы он ни был, нам ставят в строку"[612]

И все же несмотря ни на какие рогатки большевистские газеты проникали и в казармы, и в окопы, и на суда. Они находили у солдат сочувственный отклик, зажигали их бодрым революционным настроением. "Сегодня один сознательный труженик-газетчик принес ту газету, которую необходимо читать, и справедливую газету "Солдат", - писали своим сельчанам из Петроградского резервного полка, - сегодня в руках наших солдат завиднелись пролетарские газеты: "Солдат" и "Рабочий путь". А то приходится видеть печальное явление: у всех товарищей солдат газеты буржуазные, которые всецело обвиняют справедливых вождей и нагло врут и тем приводят в заблуждение"[613].

Если в петроградские казармы с трудом проникали большевистские газеты, то еще труднее им было попасть на фронт, в действующую армию. Но и там большевистская мысль будила солдат, проясняла их классовое самосознание, указывала методы революционной борьбы. Огромная работа большевистской печати встречала восторженные отзывы солдат. "Товарищ редактор! - писал рядовой Козлов из действующей армии в редакцию газеты "Солдат". - Я и многие товарищи страшно интересуемся вашей газетой, которая дает хорошие наставления. Эта газета нам попалась случайно; из нее видно, как должны мы требовать и настаивать, чтобы не дать власть капиталистам, которые, как вы пишете, стараются внести рознь между солдатами и рабочими по нашей темноте. Но мы желаем следовать вашему примеру и всегда будем поддерживать вас и добиваться будем прав согласно вашей программе"[614].

Сильное впечатление производили на солдат яркие, всем понятные статьи и речи Ленина. "В особенности благодарю за речь тов. Ленина, о которой я так жаждал и страдал, - писал солдат с фронта. - Теперь же я, в свою очередь, с этой речью тов. Ленина знакомлю товарищей солдат, особенно которые подрывали по своей глупости доверие, а в настоящий момент сожалеют, за что тов. Ленин подвергался злым нападкам и клевете"[615].

Рост классового самосознания солдатских масс и переход их на сторону большевиков нуждались в организационном закреплении. Десятки тысяч передовых, политически грамотных рабочих, мобилизованных в армию, быстро восстановили тесную связь с центрами политической жизни и заложили на фронте крепкие ячейки большевистских организаций. Огромную роль сыграли расформированные после июльских событий полки петроградского гарнизона. Отправка на фронт тысяч солдат, прошедших революционную школу столицы, означала присылку многих большевистских работников. В солдатских письмах, перехваченных цензурой после июля, чувствуется прилив организационных сил. В них уже начинает звучать недоверие к соглашательским советам. "Я не был и раньше уверен в их искреннем желании идти навстречу порабощенной и угнетенной массе, - писал один солдат по адресу эсеро-меньшевиков, - а теперь я больше и больше убеждаюсь в том, что все, кто говорит красно и дипломатично, мыслят черно и капиталистично"[616].

Другой солдат замечает по их же адресу: "Вы уже не считайте, что у вас есть упор на армию"[617].