А Чекалова - Константинополь в VI веке, Восстание Ника

Все эти мастерские являлись государственными и находились под особым контролем правительства. Работающие в них ремесленники образовывали государственные корпорации (??????? ????????), в которые мог попасть далеко не каждый. Для того чтобы стать членом подобной корпорации, необходимо было достичь определенного возраста, обладать способностями к ремеслу и, сверх того, происходить из семьи такого же ремесленника - члена корпорации (...?? ?????? ?? ???????? ??? ??????? ??? ?????? ????? ??????????) [17, XI, 8 (7), 16] 5.

Но, раз оказавшись в государственной корпорации, ремесленник навсегда прикреплялся к ней, и его не могло освободить даже получение какого-либо звания (...nec dignitatis cuiuscumque privilegio ab huiusmodi conditione liberari) [17, XI, 8 (7), l]. Лишь в случае, если работник подыскал себе подходящую замену, он мог освободиться от своего занятия [17, XI, 8 (7), 13].

В мастерских, производящих шерстяную и шелковую одежду, гинециариями работали целые семьи; свободная женщина, вышедшая замуж за гинециария, разделяла положение мужа [17, XI, 8 (7), 13].

Первоначально ткачеством занимались только женщины, свободные и рабыни, на женской половине дома (отсюда и название "гинекей"). Со временем, однако, ткачество, особенно шелковых тканей, стало преимущественно мужским занятием [255, с. 6, примеч. 3; 321, с. 659; 112, с. 37-38]; женщины, по всей видимости, выполняли менее квалифицированную работу, поскольку в случае их укрывательства полагался меньший штраф, чем за ремесленника-мужчину [255, с. 6]. Вопрос о разделении труда в шерстяных мастерских пока еще неясен. Известно лишь, что в более ранний период мужчины готовили волокна, а женщины их пряли. Льняную же одежду ткали женщины [321, с. 659].

Положение, в котором находились жены гинециариев, не было характерным для жен работников других государственных мастерских. Во всяком случае, женщина, вышедшая замуж за монетария, не теряла своей свободы (Edicimus, ne qua mulier splendidioris gradus monetarii adhaerens consortio decus nativae libertatis amittat [17, XI, 8 (7), 7]). Стремясь удержать ремесленников в государственных мастерских, правительство издает ряд соответствующих постановлений, которые сурово наказывали лиц, укрывавших беглых ремесленников. За сокрытие беглого гинециария (ех familia gynaecii) полагался штраф в пять либр золота, а раба-ткача - в три либры [17, XI, 8 (7), 5, 6] 6, что намного превышало стоимость раба, знающего ремесло. Столь строгие меры были, по всей видимости, вызваны ростом частных мастерских по производству шерсти и шелка, хозяева которых в погоне за рабочими руками охотно принимали у себя бежавших из государственных мастерских ремесленников, а нередко просто сманивали их.

Из приведенного выше текста закона [17, XI, 8 (7), 6] следует, что работниками государственных мастерских являлись рабы (textrini nostri mancipia). В конституции императоров Валентиниана, Феодосия и Аркадия, составленной в 389 г. и воспроизведенной в Кодексе Юстиниана, прямо говорится о существовании государственных рабских мастерских (...si qui publicorum servorum fabricis...) [17, VI, 1, 8]. Но наряду с рабами в этих мастерских было немало и свободных. К последним Р. Лопес относит монетариев, которые, по его мнению, получили свободу к середине III в. [251, с. 3]. А. Джонс считает свободными оружейников [232, с. 190], в то время как ткачи, красильщики, ловцы пурпуровых раковин являлись, по его мнению, рабами [232, с. 189; 235, т. II, с. 836] (ср. [255, с. 4]).

Среди оружейников и монетариев, несомненно, имелись свободные люди. Едва ли были рабами те монетарии, которые получили какое-либо звание (dignitas), на что справедливо указал И. Хан [207, с. 31] 7. Но вряд ли полностью правомерно предложенное Р. Лопесом и А. Джонсом разделение ремесленников государственных мастерских на рабов и свободных в зависимости от их ремесла. Известно, что среди оружейников и монетариев были не только свободные, но и рабы, которые образовывали там особые группы [207, с. 33; 68, с. 29-33]. С другой стороны, ловцы пурпуровых раковин (murileguli), получившие звание (dignitas), определенно были свободными [207, с. 31]. Разумеется, не становились рабами и те куриалы, которые начали заниматься ловлей пурпуровых раковин [33, нов. 38, гл. VI] 8.

Таким образом, среди ремесленников государственных мастерских могли быть и свободные и рабы.

В литературе последних лет наблюдается тенденция к отождествлению фактического положения свободных и рабов государственных мастерских. А. Джонс, например, считает этих рабов de facto свободными. Он отмечает, что рабы могли жениться, иметь семью, собственность [232, с. 189] 9. Однако положение рабов государственных мастерских в данном случае ничем не отличалось от положения других категорий рабов, и их право на семью и собственность являлось не столько показателем их фактической свободы, сколько отражением эволюции института рабства в целом [107 с 20-27; 69, с. 66-67].