Александр Бушков - Планета призраков

Потом он подался в древнегреческий город Тиринф, раскопал там остатки неизвестно чьего дворца – и по обычной привычке объявил его «жилищем гомеровских героев». Оттуда отправился в Египет, чтобы отыскать могилу Александра Македонского. Быстренько раскопал какие-то подходящие развалины, приготовился было возопить об очередной сенсации, но тут оказалось, что это всего-навсего остатки старой христианской церкви, построенной много столетий спустя после смерти Македонского. Местные христиане возмутились, и власти тихонечко спровадили Шлимана в другое место.

И там-то Шлиман сделал очередное сенсационное открытие, на которые был мастак. Обнаружил беломраморный бюст царицы Клеопатры – знай наших!

С бюстом, правда, все было очень туманно. Как и в случае с «кладом Приама», не отыскалось ни одного очевидца, способного подтвердить, что Шлиман собственноручно, на его глазах… Просто-напросто Шлиман объявился в городе Александрии с этим бюстом под мышкой и гордо объявил:

– Вот, извольте! Клеопатра, доподлинная!

На бюсте, кстати, не имелось никакой надписи, свидетельствовавшей, что это именно Клеопатра, а не какая-нибудь местная гетерочка, которую увековечил в мраморе богатый поклонник. А потому всякие циники, которых на свете хватает, вновь начали высказывать всевозможные грязные подозрения – теперь уже касаемо неподписанного бюста…

Шлиман и ухом не повел. С ним уже крепенько было что-то не так. Вирхов, хороший врач, это заметил первым. Каждое второе предложение Шлиман начинал с громкого вопля: «Слава Афине Палладе!», нес какую-то чушь о своих личных встречах с древнегреческими богами, которые и сейчас что-то такое ему нашептывают в уши…

Тут уж самые расположенные к Шлиману друзья встревожились и кликнули психиатров. Психиатры быстренько разобрались, с чем имеют дело: слуховые и зрительные галлюцинации, навязчивые мысли о смерти и, наконец, вполне созревшая шизофрения. Приехали…

Специальное пояснение для читателя, не искушенного в психиатрии: шизофрения – болезнь, можно выразиться, долгоиграющая. В отличие от многих других психических хворей, она не возникает у больного в одночасье, а тихонечко вызревает , от пятнадцати до двадцати лет. И когда ее с уверенностью констатируют, это означает, что человек, которого до сих пор считали вполне здоровым, уже долгие годы, собственно говоря, хворал на голову, и это не могло не влиять на его поступки, слова, жизнь…

Вот теперь становится ясно, откуда растут ноги у многочисленных шлимановских «странностей» и «чудачеств»: патологической скупости, столь же патологической убежденности в собственной правоте и превосходстве над всем ученым миром – и прочая, и прочая… Он давно был болен, отсюда и все выкрутасы.

Его, правда, не стали наряжать в тесную рубашечку с рукавами, завязывающимися на спине, – как-никак миллионер и великий археолог. И Шлиман без всякого присмотра бродил дни напролет по холмам вокруг «Трои», громко беседуя с древнегреческими богами и гомеровскими героями. Написал «секретное донесение» греческому королю, которому сообщал, что обнаружил в Трое очередное сокровище: список жителей македонского периода. «Перепись содержит очень много неизвестных, встречающихся здесь впервые имен. Например, мужские имена: Уаилоуполис, Эйкадиас, Ноумениос, Тифомаркос, Ойфес, Протофлес, Аттинос. Женские имена: Скамандротика, Ламприс, Никогерис, Мюкинна, Асинна… Было бы замечательно, если бы эти имена снова вошли в употребление. Каждая дама с гордостью стала бы носить троянское имя и зваться, к примеру, Скамандротикой».

«Секретное донесение» тихонечко положили под сукно – потому что не оставалось уже никаких сомнений, что это законченная клиника .

Началась форменная невезуха. Шлиман любопытства ради, не открывая своего настоящего имени, отправился взглянуть, как ведут раскопки в городе Олимпия его проклятые конкуренты, прусские профессора. Какой-то доброжелательный археолог радушно принял гостя, показал все, а рассказывая о раскопках, простодушно сообщил, не зная, с кем имеет дело:

– Мы, сударь, учимся на ошибках Шлимана…

Шлиман срочно покинул раскопки…

А тем временем немецкий ученый Дерпфельд установил: знаменитый «ключ» из «клада Приама» – вовсе не ключ, а резец. «Щит гомеровского героя» – обычное блюдо. «Наконечники копий» – на самом деле клинки кинжалов. И так далее.

Шлиману тем временем явилась сама богиня Паллада и преподнесла бесценные сокровища. Шлиман их добросовестно притащил друзьям. «Сокровища» оказались древними боевыми топорами, и не более того.