Уинстон Черчилль - Вторая мировая война (Том 1-2)

Тогда я обратился к лорду Галифаксу. Назначение министра иностранных дел послом придает исключительную важность этой миссии. Я знал, что это ему известно. Когда я сделал ему это предложение, которое отнюдь не было служебным повышением, он лишь сказал, просто и с достоинством, что будет служить там, где его сочтут наиболее полезным. В течение шести последующих лет и при национальной коалиции, и при лейбористском социалистическом правительстве Галифакс выполнял обязанности посла в Соединенных Штатах с выдающимся и все возрастающим успехом и влиянием. Назначение нового посла было встречено с явным одобрением как в Америке, так и в Англии и сочтено явно отвечающим размаху событий.

* * *

Я не сомневался в том, кому надлежит занять пост, освободившийся в министерстве иностранных дел. Во всех важнейших вопросах за последние четыре года, как об этом свидетельствуют эти строки, у меня было полное согласие с Антони Иденом. Идену было жалко оставлять военное министерство, трудными и волнующими проблемами которого он был поглощен, но он вернулся в министерство иностранных дел, как к себе домой.

* * *

Я предложил королю вместо Идена назначить военным министром Марджессона, который в то время был главным парламентским организатором национального правительства.

На место Марджессона я назначил Джеймса Стюарта, с которым у меня также было много разногласий, но характер которого я высоко ценил.

30 декабря президент выступил по радио с "беседой у камина", призвав своих соотечественников поддерживать его политику:

"Нам угрожает опасность, к которой мы должны подготовиться. Но нам отлично известно, что мы не можем избежать опасности, забравшись в кровать и натянув на голову одеяло... Если Англия не выстоит, то все мы в Америке будем жить под дулом наведенного на нас, пистолета, заряженного разрывными пулями как экономического, так и военного характера. Мы должны производить вооружение и строить суда, приложив к этому всю энергию и все ресурсы, какие мы только сможем собрать... Мы должны стать великим арсеналом демократии".

&

Глава четырнадцатая ГЕРМАНИЯ И РОССИЯ

Гитлеру не удалось поставить на колени или завоевать Англию. Было ясно, что наш остров выстоит до конца. Поскольку господство на море или в воздухе не было обеспечено, представлялось невозможным двинуть германские армии через Ла-Манш. Наступила зима с обычными в это время штормами. Попытки немцев запугать английскую нацию или подорвать ее способность вести войну и сломить ее волю бомбардировками потерпели крах, а "молниеносная война" обходилась дорого. Должно было пройти много месяцев, прежде чем представилась бы возможность возродить операцию "Морской лев"; с каждой неделей численность, подготовка и оснащение английских внутренних армий требовали все большего расширения операции, а это усугубляло трудности транспортировки. В апреле или мае 1941 года для этого было бы уже недостаточно даже 750 тысяч человек с полным оснащением. А какая надежда была на то, что удастся к тому времени найти необходимое количество судов, барж и специальных десантных средств, необходимых для такого гигантского удара с моря? Как их удастся сконцентрировать в условиях все возраставшей английской воздушной мощи? А тем временем воздушные силы, на которые работали день и ночь заводы Англии и Соединенных Штатов и для которых действовала обширная система подготовки летчиков в доминионах, главным образом в Канаде, пожалуй, через год или около того станут по численности превосходить германские, так же как они уже превосходили их по качеству. Удивительно ли при этом, что Гитлер, убедившись, что надежды и хвастовство Геринга оказались пустым звуком, обратил свои взоры на Восток? Как и Наполеон в 1804 году, он отказался от мысли напасть на наш остров, по крайней мере, до тех пор, пока не устранит восточную угрозу. Он считал, что сейчас должен любой ценой урегулировать дела с Россией, прежде чем поставить все на карту вторжения в Великобританию. Подчиняясь тем же силам и руководствуясь теми же соображениями, что и Наполеон, когда тот двигал свою великую армию от Булони к Ульму, Аустерлицу и Фридланду, Гитлер на некоторое время отказался от своего стремления и от необходимости уничтожить Великобританию. Теперь это должно было стать последним актом драмы.

Несомненно, он принял твердое решение в конце сентября 1940 года. С тех пор налеты на Англию, хотя и носившие больший размах в связи с увеличением численности авиации, заняли в мыслях фюрера и в германских планах второстепенное место. Они могли играть роль успешного прикрытия для других планов, но Гитлер больше не рассчитывал на них как на средство добиться решающей победы. На Восток! Лично я из чисто военных соображений не возражал бы против германской попытки вторжения в Англию весной или летом 1941 года. Я считал, что противник при этом понес бы самое сокрушительное поражение, которое когда-либо приходилось испытать какой бы то ни было стране в ходе военной операции. Но именно по этой причине я был не настолько наивен, чтобы ожидать этого. Во время войны противник делает не обязательно только то, что вам не нравится. И все же в ходе длительной борьбы, когда, казалось, время в течение года-двух работало на нас и мы могли завоевать на свою сторону могучих союзников, я благодарил Бога за то, что наш народ избавлен от этого величайшего испытания. Как будет видно из бумаг, которые я писал в то время, я никогда серьезно не предполагал, что немцы вторгнутся в Англию в 1941 году. К концу 1941 года мы уже прочно стали на обе ноги; мы больше не были в одиночестве; три четверти мира было с нами. Но в этот памятный год произошли колоссальные события, значение которых нельзя было предугадать.