Антон Первушин - Оккультный Гитлер

Но показать потенциальному избирателю «гитлера» внутри его избирательской души было не так уж просто. Тут мало было политтехнологий – тут требовалось верить в собственную силу, в собственную волю к победе, в собственную исключительность, в собственные сверхъестественные способности. Эта вера у Гитлера имелась.

Как передавали очевидцы, от больших светло-голубых глаз Гитлера исходили почти магические флюиды, зачаровывающие аудиторию, – эти флюиды потом возвращались к нему, и он еще более воодушевлялся, и его гипнотическое действие на людей еще более увеличивалось.

Подобный феномен в свое время точно описал Фридрих Ницше: «У всех великих обманщиков можно подметить одно явление, которому они обязаны своим могуществом. Во время самого акта обмана под впечатлением таинственности голоса, выражения лица и жестов среди эффективнейших декораций ими овладевает вера в себя; и именно эта вера так чудесно и убедительно действует потом на слушающих».

Гитлер всегда верил в то, что говорил. И его вера завораживала других людей.

Эта вера помогла Гитлеру победить. Она же стала причиной его краха…

«Всякий народ достоин своего правительства».

Эта максима, которую обожают цитировать современные либералы, насквозь лжива и призвана замаскировать глубокое отчаяние упомянутых либералов, вызванное тем, что население отвергает их революционные предложения по переустройству общества согласно образцу каких-то виртуальных «западных демократий», якобы способствующих прогрессу и процветанию.

На самом деле либералы живут в плену очередной утопии – им кажется, что если дать свободу всему, что произрастает на унавоженной почве мировой цивилизации, то оно само как-то организуется, болезненные ростки и сорняки отомрут, а здоровые всходы возобладают. Потому любого садовника (а именно в роли садовника чаще всего и выступает нормальное государство) они рекомендуют гнать взашей и очень сокрушаются, когда граждане этого не делают, а, наоборот, призывают на царствие более профессионального и беспощадного специалиста, который прополол бы наконец грядки, дав возможность развиться жизнеспособным «культурам».

Однако утопия всегда реакционна. Кто бы ни пытался реализовать утопию (Робеспьер, Гитлер, Сталин), он всегда отбрасывает свою страну и свое общество назад – на одну или две ступени. Коммунистическое государство Сталина возродило крепостничество и прочие формы рабства. Национальная империя Гитлера вернула в повседневную практику социал-дарвинизм, более характерный для первобытнообщинного строя.

Как ни странно, но более прогрессивными всегда были общества с традиционным укладом. Медленно, очень медленно, но они эволюционируют, делая жизнь отдельных членов этих обществ более комфортной, безопасной, разнообразной. Потому не следовало бы либералам критиковать склонных к традиционализму людей – еще неизвестно, каких уродов породит новая либеральная революция, обещающая разрешить всё и всем без малейших ограничений.

Именно вседозволенность, которую обещали либералы, отпугнула многих российских избирателей, когда они решали, кому доверить бразды правления нашей страной после ухода Ельцина. Они выбрали бывшего офицера КГБ Владимира Путина не потому, что он являлся чем-то особенным на политической арене (а установить его «особенность» не было никакой возможности, поскольку от представления хоть какой-то политической программы кандидат в президенты РФ уклонялся), а потому, что на словах обещал навести элементарный порядок, то есть разобраться наконец с сепаратистами Чечни, прекратить теракты, остановить криминальный беспредел и ужасающую коррупцию. Как он собирался это сделать, было загадкой, но сама принадлежность кандидата к спецслужбам позволяла надеяться, что он знает как, но не может сказать в силу специфики «альма-матер».

Скажем мягко, избирателей обманули. Сегодня уже очевидно, что ни одна из задач не была выполнена до конца, а по отдельным направлениям ситуация даже ухудшилась. Но виноват ли в этом избиратель? Достоин ли российский народ такого правительства? Может ли российский народ нести ответственность за ошибки, допущенные избранным президентом, если тот не выполнил даже трети из того, что обещалось? А может, достойны такого правительства как раз те либералы, которые так напугали людей своей революцией, что у большинства избирателей просто не оставалось выбора? Точнее, выбор-то оставался, но между очевидным продолжением разрушения всего, и надеждой на возвращение к традиционному укладу. Нужно быть извергом рода человеческого, чтобы обвинять людей в трусости и глупости за их желание хоть как-то изменить ситуацию к лучшему.