Джон О'Нил - Гений, бьющий через край. Жизнь Николы Теслы

Во вторичную обмотку подключалось высокочувствительное самонастраивающееся устройство, управлявшее регистрирующим прибором. У первичной же обмотки один вывод заземлялся, а другой поднимался на большую высоту и имел регулируемую емкость. Изменения электрического потенциала вызывали пульсации в первичной обмотке, которые возбуждали токи во вторичной, а они, в свою очередь, соразмерно своей силе действовали на чувствительное устройство и регистрирующий прибор.

Земля, как выяснилось, буквально кишит электрическими колебаниями, и уже скоро я углубился в это интересное исследование. Лучшего места для тех наблюдений, которые я собирался провести, найти невозможно.

Колорадо — это местность, известная проявлениями природного электричества. В его сухой и разреженной атмосфере солнце светит на объекты с неистовой силой. В емкостях с концентрированным соляным раствором пар поднимался до опасного давления, а покрытие из оловянной фольги на некоторых из моих поднятых на высоту выводов сморщивалось от ужасной жары. Большая часть изолирующего состава на экспериментальном высоковольтном трансформаторе, оставленном по неосторожности в свете заходящего солнца, расплавилась и пришла в негодность.

Из-за сухости и разреженности воздуха вода испаряется, как в паровом котле, и обильно вырабатывается статическое электричество. Соответственно и грозовые разряды происходят здесь очень часто и достигают иногда невероятной мощи. Однажды всего за два аса произошло около 12000 разрядов, и все в радиусе никак не превышавшем 50 км от лаборатории. Многие из них напоминали гигантские огненные деревья с нормальной или перевернутой кроной. Но я ни разу не видел шаровых молний, однако в награду за разочарование мне удалось понять, как они образуются, и научиться создавать их искусственно.

Во второй половине того же месяца я несколько раз замечал, что мои приборы лучше реагируют на отдаленные разряды, чем на близкие, и это очень озадачило меня. Какова причина этого явления? Ряд наблюдений показал, что это нельзя объяснить разницей в силе отдельных разрядов, и я быстро установил, что это не результат различий между собственными частотами моих приемных контуров и частотами земных возмущений.

Как-то ночью, когда я шел домой со своим ассистентом, размышляя над всем этим, я неожиданно вспомнил о том, как еще давно, когда я готовил лекцию для Института Франклина и Национальной ассоциации электрического освещения, мне в голову пришла мысль, которую я тогда отбросил как абсурдную и невероятную. И вновь я отогнал ее. Тем не менее интуитивно я ощущал, что приближаюсь к великому открытию.

3 июля [1899 года] — я никогда не забуду этой даты — я получил первое убедительное экспериментальное доказательство истины, имеющей огромное значение для прогресса человечества.

На западе скопилась плотная масса сильно заряженных облаков, и к вечеру разразилась страшная гроза. Растратив большую часть своей ярости в горах, она с высокой скоростью понеслась над равнинами, выбрасывая через почти равные промежутки времени мощные, огромные молнии. Благодаря накопленному опыту наблюдения мои теперь упростились и стали точнее. Я научился быстро оперировать своими приборами и был в полной готовности. Регистрирующий аппарат был соответствующим образом настроен, и по мере удаления грозы его показания становились все слабее и слабее, пока не прекратились совсем.

Я с нетерпением наблюдал. Как я и думал, немного погодя прибор вновь начал выдавать показания, значение которых становилось все выше, достигало максимума и постепенно снижалось до полного их прекращения. Это повторялось много раз через равные интервалы, пока гроза, двигавшаяся — как следовало из простых расчетов — с почти неизменной скоростью, не удалилась на расстояние примерно 300 километров. Но и тогда эти странные явления не прекратились, а продолжались с неубывающей силой.

Впоследствии аналогичные наблюдения провел и мой ассистент Фриц Ловенштайн, а вскоре еще несколько удачных возможностей позволили убедительно и безошибочно установить истинную природу этого удивительного явления. Не оставалось никаких сомнений — я наблюдал стоячие волны.

По мере удаления источника возмущений приемный контур последовательно регистрирует узлы и пучности этих возмущений. Как бы невероятно это ни казалось, но наша планета, несмотря на свою значительную величину, ведет себя как проводник ограниченных размеров. Для меня уже стала совершенно очевидной огромная важность этого обстоятельства для передачи энергии по моей системе.