Лев Прозоров - Святослав

Без прикрытия с флангов, которое осуществляли печенеги, боевые построения основной силы Святослава, тяжелой пехоты, были очень уязвимы для атак византийской кавалерии — тяжелых клибанофоров и легких акритов. Поэтому не удивительно, что воины Святослава не вышли победителями в этой битве. А вот в их бегство с поля сражения я верю не больше, чем в цифры потерь у Скилицы. Скорее всего, Варда отошел назад в крепость, а понесшее тяжкие потери войско русов отступило в свой лагерь.

Следует также отметить, что приемы войны, использованные Вардой Склиром против Святослава — заманивание врага ложным бегством в ловушку, засадные полки, по сигналу бьющие в спину неприятелю — все до одного были азиатскими . Столь же азиатскими, как, скажем, кривые сабли. На Руси их впервые применили в Куликовской битве, причем, как справедливо отмечал писатель С. П. Бородин в романе «Дмитрий Донской», происходили эти приемы прямиком из заветов азиата Чингиза. В Европе подобного не было до самого конца Средневековья. Империя лишний раз обернулась к Европе варваров «своею азиатской рожей».

В этот момент к Аркадиополю и подошло высланное Иоанном Цимисхием посольство. Послы пришли в лагерь Святослава, просить о мире. И опять принесли золото. Святослав, не глядя на него, мотнул чубом: «Уберите». Послы, говорит летопись, возвратились к императору и доложили о провале своей миссии. Один из приближенных цесаря посоветовал попробовать еще раз, но в качестве даров послать варвару меч и прочее оружие. Святослав новый дар принял, и просил поблагодарить цесаря. «Лют будет муж сей, — доложили послы императору — богатством пренебрегает, а оружие любит». Дошло, слава те господи, с третьей попытки подкупа дошло! Советники предложили Цимисхию уплатить дань, чтобы отвести опасность от столицы.

Святослав дань принял, брал и на живых воинов, и на погибших — для их осиротевшей родни. Он согласился на мир. Слишком много русов полегло под Аркадиополем. Требовалось подкрепление, требовался отдых для войска. А для этого нужна была передышка и мир. После Аркадиополя Царьград мог оказаться русскому войску не по силам. Этот мир стоил князю союза с печенегами. Во всяком случае, под Аркадиополем печенеги шли в его войске, а в конце войны Святослав говорит: «печенеги с нами ратны». Скилица прямо утверждает, что печенеги «были раздражены тем, что он заключил с ромеями договор». Возможно, печенеги не простили Святославу мира с теми, кто убил, коварно заманив в засаду, их детей и братьев. Дикарям из степного племени были чужды абстракции вроде государственных нужд или соображений стратегии. Ничто не могло оправдать отказ от мести за побратимов! И еще — Святослав пошел на мир с врагом. Он поступил не как Бог, а как человек, он, бывший для степняков Богом Войны! Впервые он удовлетворился чем-то меньшим, чем полная покорность побежденных. Впервые согласился всего лишь на дань!

Страшное это чувство — разочарование в кумире. Печенеги, возможно, простили бы князю гибель сородичей, и мир с их убийцами. Но того, что Он, их бог, вдруг оказался всего лишь человеком, они простить не смогли.

Но что случилось с князем? Почему он все же пошел на этот мир, он, сам до тех пор рассуждавший исключительно категориями воинской чести, бывший идеальным вождем для русов, богом для их диких союзников. Что с ним случилось? Отчего он вдруг почувствовал себя всего лишь человеком ?

После этой битвы Святослав производит страшное впечатление сломавшегося человека. Человека, разуверившегося в своей судьбе. Что случилось, что могло произойти? Не могло же так подействовать на воина и вождя банальнейшее поражение в битве! Тем паче, что и поражения-то, как такового, скорее всего, не было.

Здесь я снова вступаю на тропку предположений. Мне кажется, ответ на этот вопрос скрывают два других вопроса.

Почему Святослав так благодарил цесаря за подарок? Мечи у византийцев вовсе не отличались таким уж отличным качеством скорее, наоборот. Арабы, столь восторженно оценивавшие русские клинки, о мечах ромеев отзывались более чем сдержано. Да и сами воины Второго Рима в эту войну не стыдились обшаривать поля сражений, собирая мечи убитых русов. Тем самым они без слов, но очень красноречиво высказались о качестве своих и русских мечей. Престижность подарка? Но Святослав вовсе не трепетал перед престижем цесарей Византии, лично же к Цимисхию он, как покажут дальнейшие события, питал лишь заслуженное презрение.