Сергей Кремлёв: Русская Америка. Слава и боль русской истории

А отличие было в том, что между артельными предками и вздорными потомками пролёг XIX век, в течение которого бездарное верховное правление Россией вносило элементы деградации и духовного обмельчания на всех уровнях. То есть причина была, прежде всего, не в национальном характере, а в социальной деградации российского царистского общества и в поощрении властью негативных черт русского национального характера, сформированных веками чужеземного ига.

Царизм постоянно уменьшал в русской народной массе число Иванов и Марий, увеличивая число Ванек и Манек. В результате на глазах Арсеньева рушились артельные предприятия…

А в 1991 году при глупейшем поведении народов СССР, начиная с триединого русского народа, был обрушен великий Советский Союз. И одной из причин была та, что сформированная Западом в СССР «пятая колонна» и шкурники-ренегаты в государственной власти постепенно и изощрённо уменьшали в советском обществе число Иванов и Марий, созданных эпохой Ленина — Сталина, и увеличивали число Ванек и Манек, безразличных к чему-либо, кроме потребления.

После 1991 года эта антигосударственная «ванько-манькина» линия стала ведущей в политике ельцинщины и путинизма, заодно увеличивая в обществе и число Иванов, не помнящих родства, с великой советской и русской историей.

ЧТО ОБИДНО — Арсеньев написал о русских людях невесёлую, однако — правду. Правду о том, что русские порой ведут себя так, что могут быть названы народом неумных индивидуалистов. Но ведь Арсеньев был тоже глубоко русским человеком, органически принявшим позднее Советскую власть, и он был убеждённым коллективистом. Собственно, если бы среди русского народа во все времена не отыскивалось множества таких же убеждённых, прирождённых коллективистов — Иванов да Марий, великая Россия просто не состоялась бы!

Монгольское иго сильно исковеркало русский национальный характер, зато оно заставило русских ценить централизацию власти, обеспечивающую внешнюю безопасность. Привыкнув ценить сильную власть и подчиняться ей, русский народ с годами привык и вообще подчиняться власти. А всевластная власть не всегда уже была сильной и полезной для будущего России.

Ко второй половине XIX века верховная российская власть всё чаще проявляла себя как фактор не столько национальный, сколько антинациональный… И наиболее ярко это проявилось в XIX веке в факте продажи Русской Америки. Уже не державные государи, а августейшие баре Романовы преступно пренебрегли вековыми усилиями подлинно могучего и национального движения русских к великому и прочному геополитическому будущему!

Но оно было — это движение!

Сила и величие Москвы всегда возникали на базе идей объединения и централизации. И поэтому даже допетровская Русь и её вожди были, в конечном счёте, в геополитическом отношении состоятельными, а особенно здесь выделяются Иван III Великий и Иван IV Грозный.

Затем пришло время Петра I Великого… Умница Пётр — это умница Пётр, и это было в его эпохе наиболее существенным.

Екатерина II Великая навечно соединила две эпохи — свою и Петровскую, не только надписью «Петру I — Екатерина II» на пьедестале «Медного всадника». Она соединила две эпохи общим отношением верховной власти к России. Пётр перед Полтавской битвой призывал воинов сражаться «не за Петра, но за Отечество, Петру вручённое…»… Екатерина называла Россию «Вселенной».

Промелькнувший в истории Павел, его колеблющийся сын Александр I и не колеблющийся сын Николай I правили Россией как могли…

Бездарные Александр II и Александр III, а особенно — Николай II Россией уже, собственно, не правили — ей всё более правили её внешние долги и те, кто Россию в эти долги ввергал.

Расширившись за века до естественных пределов и утратив затем такой важный геополитический бастион, как Русская Америка, Россия должна была бы сосредоточиться на внутреннем развитии, обеспечив внешней политикой мирные условия для него… Вместо этого императоры последней трети XIX века и начала ХХ века, подталкиваемые бездарной элитой и ренегатами вроде Витте, потащили Россию на Балканы, в Маньчжурию и в Восточную Пруссию…

Итогом стал крах старой России и начало новой — Советской России, России Иванов да Марий. И она в считаные годы сделала нормой жизни принцип: «Когда страна быть прикажет героем, у нас героем становится любой!» Начался новый — советский этап в истории освоения русскими людьми Русского Севера, Сибири, Дальнего Востока… В этом перечне не было Русской Америки, зато Россия обретала свою новую Арктику. И, как ранее в Русскую Америку, в Советскую Арктику шли не авантюристы, а энтузиасты. Так, на страницах этой книги уже мелькнуло имя первого начальника острова Врангеля Георгия Ушакова, а сейчас о нём будет сказано подробнее — он того достоин.