Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» и Николай II

Неисчислимые ценности утекали и под флагом Коминтерна, через кормушки «братских компартий». Еще одним благодатным полем для наживы стал катастрофический голод 1921–1922 гг., вызванный политикой продразверстки. Сверхприбыли гребла американская комиссия помощи голодающим под руководством министра торговли и совладельца уральских предприятий Гувера. На Генуэзской конференции Чичерин провозгласил отказ от царских долгов, и в советской истории это преподносилось как величайшая победа ленинской дипломатии. Но не мешает вспомнить: долги царского правительства обеспечивались золотом. Залог находился в Банке Англии. Отрекшись от долгов, большевики подарили его англичанам.

Потом последовал разгром церкви, и на Запад устремился поток награбленных церковных ценностей (оптовым посредником выступил германский банкир Макс Варбург — брат американских Пола и Феликса Варбургов). За бесценок сбывались и уникальные произведения искусства. На этом поприще работала жена Троцкого, возглавившая правление Главмузея. Зарубежные выставки с распродажей устраивала жена Каменева — сестра Троцкого. А ее партнером в США стал Чарльз Крейн.

Россию разворовывали, и одновременно в нее внедрялись иностранные концессии. С предпринимателем Вандерлипом, представлявшим группу концернов США, Ленин и Троцкий заключили в октябре 1920 г. соглашение, отдавая в концессию американцам на 60 лет всю Камчатку и земли Сибири восточнее 160-го меридиана. В Петропавловске-Камчатском США должны были построить военно-морскую базу. Этот проект не удался, его сорвали японцы [31]. Но реализовывались другие.

Под руководством Билла Шатова, приехавшего из Чикаго, была создана «Автономная индустриальная колония» из нескольких сотен американских ученых, инженеров, организаторов. Ленин отдал этой колонии шахты и предприятия Кузбасса, сталелитейный завод в Надеждинске на Урале, намечал также отдать заводы в Томске, кожевенные, обувные фабрики, химические и деревообрабатывающие комбинаты [16]. Южный Урал, где расправились с царской семьей, конечно же, достался англичанам. Здешние заводы и рудники в 1925 г. получила в концессию компания «Лена Голдфилдс». В Закавказье, на нефтяные месторождения, запустили американскую «Стандарт Ойл», нефтепроводы передали американской фирме «Фондейшн энд Ко».

Падение империи и превращение ее в «трофей» чужеземных хищников обеспечили пятые колонны. Но сами пятые колонны не побеждают никогда. Их только используют. Ни один из деятелей, приведших Россию в пропасть, не достиг за границей того положения, какое занимал на родине. Председатель Думы Родзянко эмигрировал в Югославию, куда эвакуировались остатки белой армии Врангеля. Но на чужбине многие офицеры стали прозревать, ностальгически вспоминать о монархии. Родзянко оценивали совсем иначе, чем перед революцией, многие не отказались бы прикончить его. Он прятался от соотечественников, жил в деревне, где и умер.

Князь Львов поселился в Париже. В «Нэйшел Сити Бэнк» у него хранились огромные средства Земгора, и он стал создавать организации для поддержки эмигрантов. Но и здесь его обошел человек, имеющий больший вес в теневой иерархии, — Коновалов. Оттеснил от руководства Земско-городским комитетом, от денег, Львов умер в крайней бедности. А Коновалов стал одной из самых влиятельных фигур Русского Зарубежья, членом Временного совета русского масонства в Париже, финансировал издание эмигрантских газет, учебные заведения.

В связке с ним устроился Милюков. Он эксплуатировал свою былую популярность, возглавлял во Франции эмигрантские демократические организации, союз русских писателей и журналистов, совет профессоров Франко-русского института. Гучков вовремя перевел средства в Англию и ни в чем не нуждался. Свою страсть к политическим заговорам он пытался реализовать в нелегальной борьбе с большевиками. Хотя результаты были нулевыми, и в собственном доме за Гучковым присматривало ОГПУ, завербовав его дочь.

Керенского пригрели во Франции, потом в США. У него находились достаточные средства к существованию, но в качестве политического деятеля он настолько опозорился, что никого больше не интересовал: ни эмигрантов, ни зарубежные антироссийские круги. В 1968 г. Керенский признал Советскую власть. Тяжело заболев, отказался от приема пищи, вырывал из вены иглу искусственного питания. Фактически покончил жизнь самоубийством.

Агент Вайсмана Илиодор Труфанов предложил большевикам сотрудничество, если его сделают «русским папой» в противовес патриарху Тихону. Ленин заинтересовался. Расстрига обосновался в Царицыне, создал собственную секту «Вечного мира». А его почитательница Хиония Гусева 1919 г. на ступенях храма Христа Спасителя кинулась с ножом на патриарха. В тот же самый день, 12 июля, когда она хотела в 1914 г. зарезать Распутина. Но из затеи «альтернативного патриарха» ничего не получилось. Советской власти Илиодор стал не нужен, да и ему жизнь в голодной, разрушенной России показалась несладкой. Он вернулся в США. Пробовал сочинять и продавать лживые байки про большевиков, как раньше про Распутина. Но такие темы оказались не востребованы. Труфанов стал баптистом, работал дворником в здании «Метрополитен», где его когда-то публиковали.