Валерий Шамбаров - «Пятая колонна» и Николай II

США, со своей стороны, выражали готовность поддержать большевиков. 1 мая 1918 г. была создана «Американская лига помощи и сотрудничества с Россией». Президентом стал доктор Фрэнк Гуднау, вице-президентом — знакомый нам Уильям Б. Томпсон, в лигу вошли сенаторы, видные промышленники. Мы уже упоминали о Христианской Ассоциации молодежи, в правление которой входили Шифф, Форд, Гувер, Крейн. Она взялась обеспечивать снабжением 10 тыс. красноармейцев. Шли и поставки винтовок, пулеметов, снарядов.

Вскоре в Америке возникло неофициальное представительство большевиков — «Совбюро». Возглавил его Людвиг Мартенс — вице-президент фирмы «Вайнберг и Познер», о которой мы уже говорили. Штаб-квартира организации расположилась по тому же знакомому нам адресу, где раньше были офисы Рейли, Вениамина Свердлова. А также четверых директоров ФРС США и Чарльза Крейна — Бродвей, 120. В руководство «Совбюро» вошли Джулиус Хаммер (покровитель Троцкого в Америке), Григорий Вайнштейн (работодатель Троцкого), Кеннет Дюран (адъютант Хауза). Пересылки с Москвой поддерживал Михаил Бородин (Грузенберг) — еще один выходец из Чикагского университета, связанный с Крейном.

И здесь же очутились два деятеля, в дни Февральской революции захватившие министерство путей сообщения и загнавшие поезд царя в Псков, — Ломоносов и Бубликов. Временное правительство отправило их в США с торговой миссией. Ломоносов тоже вошел в руководство «Совбюро». Бубликов пристроился скромнее, корреспондентом газеты «Новое русское слово» — она издавалась той же фирмой «Вайнберг и Познер». Заключались очень солидные сделки для Советской России. Финансировал «Совбюро» банк Моргана, деньги переводились и из Москвы через американскую дипломатическую миссию в Стокгольме [70].

Важным перекрестком советско-западных связей оставалась Скандинавия. Олафа Ашберга стали называть «большевистским банкиром». Здесь же, в Стокгольме, обосновался дядя Троцкого Животовский. Он создал синдикат, куда вошли другие банкиры, эмигрировавшие из России. Хотя можно отметить: обе стороны, сотрудничавшие с большевиками, Германия и Антанта, темнили и двурушничали. Немцы заключили секретное соглашение с финнами, признали их право на Карелию, если сумеют захватить. Признали «суверенитет» Дона, поставляли атаману Краснову оружие и боеприпасы. Но от более действенной помощи уклонялись, поскольку Людендорф видел в белогвардейцах «реальную угрозу будущему Германии». Идеальным он считал «взаимное истощение красных и белых», а в выигрыше останутся немцы.

Точно так же державы Антанты одной рукой помогали красным, а другой — белым. Но этой помощью иностранцы регулировали белогвардейцев. Так, генерал Корнилов в конце 1917 г. предлагал возглавить борьбу на Дону атаману Каледину и Алексееву. А сам хотел пробраться в Сибирь и поднять ее против большевиков. Ленинское правительство еще не утвердилось у власти, и восстание могло смести его. Но к Корнилову обратились Львов, Милюков, Трубецкой и др., передали категорическое условие Англии и Франции. Деньги дадут лишь в том случае, если Корнилов останется на Дону, тогда выделят 100 млн руб. Сибирский план был сорван. А с деньгами обманули, прислали лишь 1,5 млн [22]. Британское правительство в это же время, в декабре 1917 г., постановило: «Военная помощь Каледину нанесет удар по главной цели, к которой мы стремимся».

В Москве готовил восстание Савинков. У него было 5 тыс. надежных бойцов — офицеров, юнкеров. Намечали выступить в мае 1918 г. и внезапной атакой свергнуть большевиков. Это было вполне реально. Савинков был связан с французской и английской миссиями, встречался с Локкартом и Рейли, получал от них деньги. Но иностранцы, одобрив заговор, подправили планы. Сроки сдвинули, потребовали начинать восстание не в столице, а в других городах. Оно вспыхнуло в июле, и не в Москве, а в Ярославле. Красные сразу обложили город со всех сторон и жестоко подавили мятеж.

А Мурманска и Владивостока союзникам было мало. Они нацеливались на весь Русский Север, Сибирь, Урал, Кавказ, Среднюю Азию, на эксплуатацию природных богатств России. Троцкий, как мы видели, был ничуть не против. Но не все было в его власти. За большевиками следили немцы. На любую уступку странам Антанты следовали грозные ноты. Германские войска стояли в Пскове, под Смоленском. Через день могли оказаться в Москве и Петрограде. Локкарт и Робинс убеждали Троцкого, что в этом нет ничего страшного. Большевики могут отступать хоть за Урал, соединиться с союзниками и действовать против Германии вместе. Но Ленина такой вариант совершенно не устраивал. Он понимал, что в подобном раскладе его правительство станет лишь игрушкой в руках союзников. А им самим запросто пожертвуют. Уберут именно как «германского ставленника».