Валентин Бережков - Тегеран 1943. На конференции Большой тройки и в кулуарах

Черчилль ответил на это обращение отказом, заявив, что хотя его правительство «с первого дня германского нападения на Россию рассматривало возможность наступления на оккупированную Францию и на Нидерланды», в настоящее время «начальники штабов не видят возможности сделать что-либо в таких размерах, чтобы это могло принести вам хотя бы самую малую пользу».

А тем временем гитлеровская Германия перебросила на Восточный фронт ещё 30 свежих пехотных дивизий и большое количество танков и самолётов. Гитлеровцы продолжали продвигаться на восток. Они заняли больше половины Украины, а на севере вышли на подступы к Ленинграду. Было ясно, что немецкое командование не опасалось ударов с запада.

«Немцы считают опасность на Западе блефом, — писал Сталин английскому премьеру 3 сентября 1941 года, — и безнаказанно перебрасывают с Запада все свои силы на Восток, будучи убеждены, что никакого второго фронта на Западе нет и не будет». Советское правительство выразило настоятельное пожелание «создать уже в этом году» второй фронт, который смог бы оттянуть с Восточного фронта 30—40 немецких дивизий. Но Черчилль и на этот раз ответил отказом.

Любопытно, что, уклоняясь от каких-либо существенных операций против немцев в Западной Европе, да и в других местах, где можно было ожидать тяжёлых сражений, английское правительство было готово послать своих солдат туда, где они не подвергались бы особому риску, но зато обеспечили бы Англии известные политические и стратегические козыри. Характерна в этой связи переписка между Лондоном и Москвой относительно использования английских войск на советско-германском фронте.

Впервые эта идея была выдвинута в послании Сталина, направленном Черчиллю 13 сентября 1941 года. В этом послании Сталин предложил Англии «высадить 25—30 дивизий в Архангельске или перевести их через Иран в южные районы СССР для военного сотрудничества с советскими войсками на территории СССР по примеру того, как это имело место в прошлую войну во Франции», где, как известно, в первую мировую войну сражался русский экспедиционный корпус. Далее в послании говорилось: «Это была бы большая помощь. Мне кажется, что такая помощь была бы серьёзным ударом по гитлеровской агрессии».

Как же реагировало на это предложение английское правительство? Устами Черчилля оно заявило, что посылка британских дивизий на советско-германский фронт «абсолютно вне наших сил». В то же время Черчилль предложил заменить советские войска английскими в Иране и послать британские соединения на Кавказ «для охраны нефтяных районов», имея в виду, что высвободившиеся советские войска перебросят на усиление фронта. Советское правительство решительно отклонило эти домогательства Черчилля. Но весь этот эпизод показателен: для несения гарнизонной службы в Иране и на Кавказе у Англии нашлись войска, а послать эти же силы на фронт, в помощь советскому союзнику — на это, видите ли, сил не было!

Возникает вопрос, была ли у Англии возможность открыть второй фронт в Европе в первые годы Великой Отечественной войны Советского Союза или такой возможности не было?

По свидетельству лорда Бивербрука, в то время английские военные руководители «постоянно проявляли нежелание предпринимать наступательные действия». Конечно, дело было не только в нежелании военных. Тут, несомненно, играли роль и определённые политические соображения. В Лондоне имелись влиятельные круги, которые рассчитывали, что Советский Союз и Германия настолько ослабят друг друга в происходившей на советско-германском фронте схватке, что Англия сможет затем легко диктовать свою волю обеим сторонам. Эти сокровенные мысли высказал вслух тогдашний министр авиационной промышленности в кабинете Черчилля Мур Брабазои. Он заявил, что «лучшим исходом борьбы на восточном фронте было бы взаимное истощение Германии и СССР, вследствие чего Англия смогла бы занять господствующее положение в Европе». Стоит напомнить и скандально известное изречение тогдашнего сенатора, впоследствии вице-президента, а затем и президента США Гарри Трумэна: «Если мы увидим, что выигрывает Германия, то нам следует помогать России, а если выигрывать будет Россия, то нам следует помогать Германии, и, таким образом, пусть они убивают как можно больше».

Как показали дальнейшие события, подобного рода взгляды оказывали немалое влияние на позицию правящих кругов Англии и США в вопросе об открытии второго фронта в Европе.