Григорий Чухрай - Мое кино - Баллада о солдате (сценарий)

Шурка умоляющим взглядом смотрела на проводницу. Но, занятая своим нелегким делом, проводница не замечала этого взгляда.

Алексей рванулся к выходу. Спрыгнул с подножки.

- Что ж ты, трудно тебе было сказать! - упрекает он девушку.

Шурка виновато улыбнулась.

- И правда, глупо... Я совсем растерялась... Алеша!..- вдруг горячо заговорила она.- Поезжай один! И так ты еще полдня потерял!.. А я доберусь - здесь близко. Поезжай, Алеша, милый!... Поезжай!

- Постой, Шура,- прервал ее Алексей, соображая, что-то. Вдруг он улыбнулся.- Ты знаешь, что такое маскировка номер три? - весело спросил он.

- Номер три?..- удивилась Шура.- Не знаю.

- Сейчас узнаешь!

Алексей решительно снимает с себя скатку и, развернув ее, отдает Шурке шинель.

- Надевай!

- Зачем?

- Надевай быстро! Теперь пилотку. Пошли!...

Девушка, одетая в шинель Алексея, выглядела очень беспомощно. Путаясь в полах, она побежала за ним к другому вагону, с большим открытый тамбуром. Пробиваясь к дверям, они потеряли друг друга. На ступеньках вагона она обернулась, ища глазами Алексея.

- Не задерживайте! - сказала ей проводница.

- Что? - девушка испуганно посмотрела на нее.

- Не задерживайте, проходите в вагон...

Подоспевший Алексей вклинился между Шуркой и проводницей. Сунул в руки проводнице свой билет. Полез в вагон. Он уже был в тамбуре, а девушка все еще топталась на ступеньках.

- Ну, чего же ты? - с досадой позвал он, протягивая к ней руку.

- На шинель наступили! Не могу вытащить,- сказала она жалобно.

Протолкавшись к девушке, Алексей помог ей освободить шинель, и они вместе вошли в тамбур.

- Вот здорово! - радостно говорит Шурка.- А похожа я на военную? Да?

- Похожа,- улыбнулся Алексей.- Никто даже не заметил.

- И билет никто не спросил.

Вокруг шумели, толкались пассажиры.

Шурка сняла с себя пилотку и надела на голову Алексея. Шинель в этой тесноте снять было невозможно.

- Ну вот, скоро ты будешь на месте,- улыбнулся Алексей.

- На месте...- грустно повторила она и вздохнула.

Он заметил эту грусть и стал тоже серьезным.

- Ничего! - сказал он бодрым голосом и постарался улыбнуться.- Все, я думаю, будет хорошо. Ты не волнуйся за него... Поправится.

Она грустно улыбнулась, покачала головой.

- Знаешь Алеша, я никогда не встречала такого парня, как ты...

...И вот они снова в пути. Открытый тамбур вагона, каких теперь уже не делают и какие были редки даже в войну, набит до отказа пассажирами. Шум колес. Ветер. Давка. Их прижали друг к другу. Они пробуют говорить, но шум забивает голоса.

Они взволнованы близостью. То рука коснется руки, то Шурка спрячет от ветра свою голову на его плече. Они вместе. И от этого исчезает и шум, и толкотня, и ругань пассажиров.

Ветер проносит мимо них клубы паровозного пара, и кажется, что это облака проносятся мимо них. Исчезает и перестает существовать все, кроме них одних. Существуют глаза, которые смотрят в глаза... Существуют ее губы... ее шея... ее развевающиеся от ветра волосы.

Их взгляды говорят... Что говорят! Они поют... Поют древнюю и вечно новую песню, прозванную людьми Песней Песен.

Но вот в мелодию этой песни врывается далекий паровозный гудок, потом скрип тормозов, и песня заглушается шумами прозаической жизни.

Они уже на земле. У Алексея на руке его шинель. Они стоят на перроне около своего вагона. Прощаются.

- Вот и все, Алеша,- говорит она.

- Да... Не забывайте меня, Шура...

- Не забуду.

И они смотрят прощальным взглядом друг на друга.

- Алеша!...

- Что?

- Знаете что?... Только вы не сердитесь... Я ведь вас обманула.

- Как обманула?

- Никакого у меня жениха нет. И вообще никого-никого... Я к тетке еду...- Она подняла на него глаза.- Не сердитесь, Алеша... Я глупая, правда?

Он смотрит на нее, он не совсем понимает, о чем она говорит.

- Но... Зачем ты ?...- спрашивает он.

- Я боялась тебя...- говорит она, опустив голову.

- А теперь?

Она смотрит ему в лицо и отрицательно трясет головой.

Паровозный свисток и лязганье вагонов прерывают их молчание. Они оба вздрогнули, очнулись... Шурка побежала за тронувшимся вагоном.

- Скорей! Скорей, Алеша!.. Уйдет!

Она, суетясь, на ходу подталкивала его в спину, помогая втиснуться в переполненный тамбур.

Кто-то смеялся, кто-то кричал провожающим последние ненужные слова, кто-то размахивая руками.

Пожилые муж и жена наблюдали, как Шурка прощалась с Алексеем.

Алексей повернулся и закричал:

- Шура! Шура!! Пиши... Сосновка!..

Шурка тоже что-то кричала и показывала жестами, что не расслышала его слов.