В.И. Карпец - Русь Мiровеева (опыт «исправления имен»)

«В семье Мотовиловых между теми, по крайней мере, ее членами, кто еще до сих пор дорожит семейными воспоминаниями, в глубине колыбели ее зарождения возникло и до сих пор держится предание, что родоначальником их был выходец из Литвы князь Монтвид-Монтвиль. Простой народ переделал эту фамилию на свой лад и прозвал чужеземца „Мотовило“, и под таким прозвищем он стал своим, уже русским человеком. От этого корня пошел русский род Мотовиловых […] Проходя послушание на просфорне [Саровской обители], Александр Иванович стал уже готовиться к принятию пострига, но как-то раз, утомившись от непрерывной работы, задремал и увидел дивный сон, определивший вореки его намерениям всю его дальнейшую жизнь и имевший пророческое значение для Николая Александровича. Едва успел задремать саровский послушник, как вдруг увидел, что в просфорню входит святитель Николай и говорит: „Не монастырь путь твой, Александр, а семейная жизнь. В супружестве с Марией, которая тебя отвергла, ты найдешь свое счастье, и от тебя произойдет сын, его ты назовешь Николаем — он будет нужен Богу. Я — святитель Николай и назначен был покровителем мотовиловского рода. Имя я был уже в то время, когда один из родоначальников твоих, князь Монтвид-Монтвиль, служил в войске Димитрия Донского. В день куликовской битвы татарский богатырь, поразивший воинов-иноков Пересвета и Ослябю, ринулся было с мечом на самого Великого Князя, но Монвид грудью своей отразил направленный смертельный удар, и меч воткнулся в образ мой, висевший на груди твоего предка, и пронзил бы он и самого твоего предка, но я ослабил силу удара и рукой Монвида поразил татарина насмерть“. Сон этот, как и следовало ожидать, изменил направление мыслей Александра Ивановича, и он вышел из Сарова. Вторичное предложение, сделанное им Дурасовой, не было отвергнуто, и от этого предсказанного брака родился 3 мая 1809 года первенец, которому было дано имя Николай. Это и был наш Николай Александрович Мотовилов».

Царский потомок, которого петербургское чиновничество, состоявшее из выслужившихся при Екатерине П «дворян», не допускало до царствующего Императора, объявляло «святошей» и «помешанным»…

Приходится признать, что упоминание князей Монтвида и Монтвиля в летописях не вполне совпадает с московским Тимофеем Мотовилой. Поэтому выявление тождества (или различия) требует также и лингвистической работы, которой мы намечаем здесь лишь первую веху. Важно еще раз напомнить — одни и те люди носят разные имена по-славянорусски, по-жмудско-жемайтски и на европейских языках, достаточно широко употреблявшихся на русском Северо-Западе. Нам в этом случае не может помочь «фонетическая кабала». Однако, обратимся сперва к летописям. Так, Летописец Великого Князьства Литовского и Жомоицького (Летопись Красинского) рассказывает о том, как «рожаи (роды) наивышние» разделили меж собою балтийское побережье по смерти князя Кернуса:

«А по нем нача княжити на земли Литовъской тот зять его с Китоврасу именем Кгирус, а Кгинбут на Жомоитской земли. И пануючи Кгибуту на Эомоити, умре, а сына свои Монтвила зоставить на Жомоитьском князьстве. И Монтвил много кнжил на Жомоити, а имел двух сынов, одного Немоноса, а другого Скирмонта […] И часу панования Кунасова повстав царь Батый пошел на Рускую землю, и все землю Рускую звоевал, и князей руских многих постинал, а иных в полон повел, и столец вселе Руское земли город Киев съжог пуст вчинил […] А в тот час доведался князь великий Монвил Жомоитский, иж Руская земля спустела и князи рускии разогнаны, и он, давши войско сыну своему Скирмонту, и послал с ним панов своих родных […] И потом умре князь великий Монтвил, и по нем сел на великом княжении Жомоитском сын его Немонос. А с панов его 3 Кгровъжа (Рожа) народился Монвид […] И по нем начнет княжити Кгирус, князь литовский, который вышол с Китоврасу, обема тыми княженьи, Литвою и Жомоитию».

Примерно то же самое рассказывает и параллельная Летопись Рачинского. В это время — а речь идет о периоде на два столетия раньше Куликовской битвы, как мы видим, Монвид (или Монтвид) и Монтвил — разные князья, хотя и происходившие от трех близких «высших» родов, один из коих прямо именуется Китоврасовым. Ко времени же Куликовской битвы семейства Монтвила и Монтивида вполне могли соединиться (точнее, воссоединиться). Но летописи знают и другого Монтвида — так звали одного из Гедиминовых сыновей, однако в Родословии Великих Князей Литовских прямо сказано, что он был бездетен, а, следовательно, к Тимофею Мотовиле никакого отношения не имел. Значит, речь не идет о Гедиминовичах. Читая Гермогеново Родословие Великих Князей Литовских, можно прийти к выводам, гораздо более интересным: