Александр Щербаков - Куликовская битва

4. Тяжеловооружённый богатый конный лучник.

Снаряжение этого воина демонстрирует сочетание ордынского и западного влияния. Поверх длиннорукавной кольчуги надет безрукавный кольчато-пластинчатый доспех, которые только начинают появляться в это время. На голове — ранний бацинет со съёмным наносником и кольчужной бармицей. На локтях — дополнительные пластины. Кроме них, руки защищены створчатыми наручами с кольчужными лопастями. На ногах — створчатые поножи и наколенники. Щит — круглый слабовыгнутый. К поясу прикреплены лук в налучье и колчан со стрелами. Остальное оружие — сабля и притороченный к седлу топор.

5. Легковооружённый конный лучник.

В качестве защитного вооружения этот воин использует льняной набивной доспех с фестончатыми оплечьями и подолом, сфероконический шлем с чуть отогнутым назад верхом, со стёганой бармицей и треугольный щит. К поясу прикреплены лук в налучье, колчан со стрелами и сабля.

Ещё шесть дней после битвы войско Дмитрия Московского стояло «на костех». Небольшое поле было завалено телами убитых: «…телеса христианстии и бесурманстии лежаху грудами… никто всех можаше познавати, и токо погребаху вкупе». Среди трупов был найден и Великий князь Дмитрий Иванович, живой, но без сознания. С трудом удалось найти и опознать тела знатных и именитых воинов, простых же бойцов погибло столько, что не то что опознать — точно сосчитать их тела было нельзя. Их хоронили шесть дней в общих могилах: «Повеле ямы копати великие на превысоцем месте». Вместе хоронили недавних противников на поле боя — русских и ордынцев. Бросить тела было нельзя — память о Чёрной смерти была ещё слишком свежа. Скорее всего, братские могилы были устроены на месте деревни Монастырщина, где, судя по всему, раньше стоял монастырь в честь Рождества Пресвятой Богородицы, именно этот праздник был в день битвы.

Останки виднейших сподвижников Дмитрия Ивановича были отправлены в их родные места для погребения в колодах. Из высших командиров русской армии погибли семеро: из командиров сторожевого полка — Михаил Иванович Акинфович и воевода переяславцев Андрей Иванович Серкизов, командир передового полка воевода коломенцев Микула Васильевич Вельяминов, князь Федор Белозерский, один из командиров передового полка, вместе с которым пал его сын Иван, в большом полку погибли боярин Михаил Андреевич Бренко и принявший командование полком во время боя воевода владимирцев и юрьевцев Тимофей Васильевич Волуй, Лев Морозов, один из командиров полка левой руки, пал и командир разведчиков Семён Малик. Александр Пересвет и другой воин-инок, Ослябя также погибли в бою, их могилы можно увидеть и сейчас в Старом Симоновском монастыре.

Комплексы и элементы защитного вооружения союзников Золотой Орды

Из 44 князей, участвовавших в Куликовской битве, погибли 24. Существует и так называемый список боярских потерь, включивший, очевидно, не только бояр, но и детей боярских, и, возможно, и слуг вольных. Сводный список боярских потерь, по мнению А. Н. Кирпичникова, включает в себя, согласно разным источникам, от 697 до 873 человек, и примерный итог боярских потерь он оценивает примерно в 800 человек. В этот список включены бояре московские, белозерские, коломенские, серпуховские, ярославские, суздальские, владимирские, переяславские, дмитровские, угличские, звенигородские, муромские, галичские, тверские, костромские, нижегородские, ростовские, литовские паны из дружин Дмитрия и Андрея Ольгердовичей и посадники из Великого Новгорода. Заметим, что этот список включает в себя представителей большей части воинских контингентов, собранных на Куликовом поле. Очевидно, что потери были ужасающими. Список вполне реален в сопоставлении со стотысячными цифрами потерь, которые можно увидеть в источниках, и на его основе можно сделать некоторые выводы об общих потерях русского войска. Как мы уже говорили, В. Н. Татищев предполагает, что убитыми русская сторона потёрла до 20 тысяч, примерно ту же цифру дают нам Никоновская летопись и немецкая хроника Иоганна Пошильге. На основе же списка боярских потерь мы, учитывая, что под началом каждого убитого боярина было до 10 человек, при том, что гибель боярина вовсе не означала гибели всего отряда, можем предположить, что на одного убитого из боярского списка приходилось не менее семи-восьми погибших из отряда, которым он командовал, и это в итоге даёт нам цифру примерно в шесть — шесть с половиной тысяч человек убитых, которые непосредственно связаны со списком боярских потерь. Ещё следует учесть и потери в тех «копьях», где командир остался жив. Беря во внимание его воинские навыки и более высокое, чем у простого воина, качество экипировки, можно быть уверенным, что выживаемость бояр и боярских детей на поле брани была значительно выше, чем простых воинов. Таким образом, общее число убитых мы можем весьма приблизительно оценить в десять — одиннацать тысяч человек. Следует учесть и то, что среди множества раненых, уцелевших в битве, должна была быть довольно высокая смертность, что достаточно обычно для того времени. Многие навсегда остались калеками. О санитарных потерях кампании 1380 года мы не знаем практически ничего.