Казимир Валишевский - «ПЕТР ВЕЛИКИЙ, Историческое исследование

Вызванная потребностями войны, постоянно приспособлявшаяся к ее нуждам и надобностям, финансовая политика великого царствования обанкротилась даже перед армией.

С точки зрения развития экономического, социального и умственного Россия и теперь еще отстала от своих соседей и соперников Западной Европы, но уже представляет собой одно из наивысших проявлений человеческого могущества, знакомых миру. Архаическое и азиатское по своей внутренней структуре и по духу, вполне современное и европейское по своему применению и внешнему виду, это могущество, со своими слабыми сторонами и со своими источниками силы, обязано своим происхождением непосредственно Петру. Это завершение его творения.

Общее преобразование учреждений, составлявших часть правительства или элементов его могущества, как мы уже говорили, никогда не входило в планы Преобразователя. Даже довольно долгое время - в течение всей Северной войны - его усилия и заботы ограничивались в этом направлении решением задачи сравнительно несложной: стремлением иметь армию, способную разбить шведов, флот, пригодный для плавания по Северным морям, и достаточное количество денег на их содержание. Лишь между прочим, случайно и непоследовательно, он обращал внимание и энергию на отправление главнейших обязательств своего самодержавия - власть исполнительную, юридическую, законодательную, стремясь одновременно изменить ее характер и исправить слабые стороны и недостатки под влиянием соображений, часто недостаточно обдуманных. Он управлял - и преобразовал администрацию; судил - и устроил суды; в изобилии, как нам известно, создавал законы и, придерживаясь в основании своего управления принципа личного и деспотического, зависевшего от происхождения, изменил в некоторых отношениях его внешнюю архитектуру по новому рисунку, который мы постараемся определить.

Не следует искать, само собой разумеется, очертания вполне ясных и линий вполне законченных. Здесь, как и везде, художник рисовал широкими штрихами карандаша, разбросанными идущими зигзагами, с пропусками задержками, несвязностью отмечающими его деятельность. Не следует даже искать предвзятого намерения. Отречение от старых форм и замена их новыми являются по большей части в этом труде последствием самопроизвольной работы разрушения, подготовляющей путь для нового органического устройства, даже его вызывающей. И в этой работе воля работника ни при чем. Труд являлся косвенным плодом войны. Старые, обветшалые органы, не пригодные для дальнейшего употребления благодаря слишком долгому применению, умирали, и жизнь перешла в новые органы, вызванные из небытия настоятельными потребностями данной минутые Атрофия, молекулярное размельчение, с одной стороны, соответствует развитию, с другой. Несколько швов тут и там, и вот одной реформой больше. Но ход явления прихотливый, и первыми шагами вызывается создание сочетаний несоответствующих, неподходящих, друг другу мешающих и вредящих. Старые и новые категории чиновников и административных учреждений, наслоенные друг на друга, соперничали между собой. Одетые, снаряженные и поставленные на европейский лад, новые сподвижники Петра, министры, канцлеры, советники, стояли рядом с окольничими, кравчими, постельничими старины. Последние должности, главное назначение которых было питать лиц, занимавших их, исчезли лишь с упразднением самого принципа, вызвавшего их основание. Старые приказы красовались рядом с учреждениями новейшего образования: коллегиями морской, артиллерийской, провиантской, горной, и последние возникли и начали действовать только под влиянием резкого побуждения неожиданно возникшей потребности. Исполнение следовало немедленно за появлением плана, но далеко не так быстро совершалось практическое применение.

Наконец, и это самое важное, новые учреждения заимствовали у западных образцов только форму. Дух оставался чуждым для них. Он слишком сильно противоречил бы сущности, душе политической организации, продолжавшей действовать и, как мы уже говорили, сохранявшей свой принцип. Вот что вообще не было достаточно понято; вот что с очевидной ясностью выступает в истории первого по счету из великих законодательных актов царствования: указ от 30 января 1699 года относительно организации городского управления. Историки, обыкновенно более проницательные, видели в том опыт административного самоуправления в стиле английском или немецком, следовательно, мероприятие великого значения политического, экономического и социального. Основанные на принципе избирательном, новые магистратуры - земские избы в провинции, бурмистерская палата в Москве - были будто бы предназначены, по мысли законодателя, сделаться школой общественной жизни, первой в России. Научить действовать сообща для защиты общих интересов, отучить от разъединенности, дозволявшей до сих пор царить среди них праву сильного, освободить купцов и промышленников от гнета воевод-притеснителей - такова была их задача. Но, присмотревшись поближе, невозможно приписать Петру честь столь обширной программы. И даже трудно сказать, была ли бы в том честь. На тридцать лет раньше сотрудник Алексея Михайловича Ордын-Нащокин, будучи воеводой в Пскове, действительно пытался применить там принцип городского самоуправления при пятнадцати старостах, избранных горожанами, возложившими на них управление общественными делами. Он наткнулся на трудность согласования.этого установления с общим духом господствующего направления, с принципом самодержавия, и его затея просуществовала очень недолго. В 1699 году Петр был уже, без сомнения, знаком с этим опытом и никоим образом не имел намерения его повторять. Он просто хотел придать английскую или немецкую внешность старинным приказным избам, существовавшим в городах и ведавшим не интересами обывателей,