Андрей Сахаров - Владимир Мономах

Ярополковы послы передали Моиомаху, что Ярополк винится в мятеже, обещает впредь служить верпо своему стрыю, просит вернуть на Волынь мать с женой и со всем имением.

Мопомах выслушал послов. Их речи были испуганными и льстивыми. Трудно было за глаза судить о том, как поведет себя Ярополк, - оставался только один путь проверить его искренность - вызвать его для встречи в пограничные Броды одного, с небольшой дружиной без ляхов и лукавых своих советников, которые подвигли его на мятеж. Так Владимир и сказал послам. Те уехали и наскоро вернулись обратно с ответом, что Ярополк уже едет в Броды на свидание с Мономахом.

Как все меняется! Еще вчера Ярополк был брат и друг и вместе они гоняли Давыда и Ростиславичей, пили меды в теремном дворце во Владимире, сидели рядом, мирно беседовали. Теперь Ярополк - враг, предвестник большой войны с ляхами, и разговор с пим будет не простои. Начнутся торговля, жалобы, попреки, брат поднимет всю лествицу до седьмого колена…

Так и получилось. Ярополк сидел и ждал его в горнице, напряженный, злой, встал лишь со скамьи, подошел к дверям, когда Мономах вошел в горницу. Потом и каялся и угрожал, ругал всячески Давыда, требовал, чтобы Мономах вернул ему все захваченное имение, возвратил на Волынь мать и жену, увел из Волынской земли Давыда, не отдавая ему ни Дорогобуж-, ни Перемышль, ни Теребовль, ни Луцк, ни какой другой город, унял бы Ростиславичей, тогда он, Ярополк, будет верным и послушным сыновцем Всеволоду, а ему, Мономаху, вновь другом и братом.

Мономах слушал его горячие речи, качал головой в стороны, не соглашался. Отдать Волынь Ярополку полностью значило нарушить завет отца, который наказывал постоянно держать друг против друга Ярополка и его двоюродных братьев.

Ярополк распалился, уехал из Брод, а Мономах снова вернулся во Владимир, но не прошло и месяца, как Ярополк снова позвал его в Броды. И был снова долгий разговор, и Ярополк согласился отдать Дорогобуж Давы-ду. На том братья и порешили.

И снова он мчался в Переяславль, куда послал его отец, потому что со всех сторон половцы наступали на переяславские земли. Но они, по тем вестям, которые поступали от выехавших в степь сторож, были еще далеко, и Мономах на подступах к городу Ирилуку отослал вперед основное войско и возы с оружием - щитами, пиками, а сам с небольшой дружиной, вооруженной лишь мечами, ехал но чистому полю. В поле снова была весна и бездонная небесная синь со всех сторон обступала всадников. Земля исходила легким теплым паром, и запах оживающей земли в который уже раз радостно удивлял и волновал Мономаха. Но не сумели руссы насладиться в тот час всей прелестью весеннего дня: половцы выросли перед ними внезапно, тысяч восемь, а может быть, и.более. Что могла сделать с ними небольшая дружина? Руссы пришпорили коней, и потянулись по степи облачка молодой, только-только запекшейся на солнце пыли.

У руссов был лишь один путь: спрятаться за стенами города. И вот они неслись во весь опор в сторону темнеющей на горизонте узкой полоски Прилукской крепости, а половцы полукружьем растеклись вслед за ними, стремясь перенять руссов на подступах к городу. Мономах въехал в город под самым носом половцев и тут же, вооружив своих людей, повел их обратно в поле. Половцы не ожидали столь быстрого выхода руссов и дрогнули. Мономах позднее вспоминал об этой скоротечной битве под Прилуками: «Только семца одного живым захватили да смердов несколько, а наши половцев больше убили и захватили, и те, не смея сойти с копей, побежали к Суде в ту же ночь».

Не раз вспоминал впоследствии уже умудренный огромным военным опытом Мономах об этой своей едва ли не единственной ошибке, которая могла стоить ему жизни.

Верный себе, он решил не давать врагу передышки. На следующий же день русское войско вышло к Белой Веже, где состоялась новая сеча и руссы перебили в ней до девятисот половцев и пленили двух половецких ханов - Осеня и Сакзю и многих других знатных мужем, лишь двое из них ушли в степь.

Все лето воевал Мономах на южном русском иору-бежье. Сначала гнался за половцами к городку Святослав-лю, потом шел на Торческ, потом на Юрьев и Краснов. Ростислав был в этой нескончаемой погоне подручным у Мономаха, а всю власть над Переяславским краем Всеволод вручил Владимиру.

Уже к осени Владимир и Ростислав настигли у Барина еще одно половецкое войско и захватили половецкие вежи.

Кончалось лето, желтела и жухла трава на нридубрав-ных опушках, а Мономах все еще гонялся за половцами. Их небольшие отряды беспокоили то один городок, то другой, то выходили к самому Переяславлю, то мелькали на Суле. И каждый раз он бросался за ними следом и убеждался, что ни одна из таких вот многочисленных побед не спасала от нового выхода, от новых половецких грабежей и насилий, Русь оборонялась как могла, и не было этой борьбе ни конца ни края.