Даниэл Дефо - Жизнь и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка

С четырьмя остальными пленниками было поступлено мягче. Правда, двоих мы оставили пока связанными, так как капитан за них не ручался, но двое других были приняты мной на службу по рекомендации капитана и после того, как оба они торжественно поклялись мне в верности. Итак, считая этих двоих и капитана с двумя его товарищами, нас было теперь семеро хорошо вооруженных людей, и я не сомневался, что мы управимся с теми десятью, которые должны были приехать, тем более, что в числе их, по словам капитана, было три или четыре честных парня.

Подойдя к острову в том месте, где мы оставили баркас, они причалили, вышли из шлюпки и вытащили ее на берег, чему я был очень рад. Признаться, я боялся, что они из предосторожности станут на якорь, не доходя до берега, и что часть людей останется караулить шлюпку: тогда мы не могли бы ее захватить.

Выйдя на берег, они первым делом бросились к баркасу, и легко представить себе их изумление, когда они увидели, что с него исчезли все снасти и весь груз и что в дне его зияет дыра.

Потолковав между собой по поводу этого неприятного сюрприза, они принялись аукать в надежде, не услышат ли их прибывшие в баркасе. Долго надсаживали они себе глотки, но без всякого результата. Тогда они стали в кружок и по команде дали залп из ружей. По лесу раскатилось гулкое эхо, но и от этого их дело не подвинулось вперед: сидевшие в пещере ничего не могли слышать; те же, которые были при нас, хоть и слышали, но откликнуться не посмели.

Они были так ошеломлены исчезновением своих товарищей, что (как они нам потом рассказали) решили воротиться на корабль с донесением, что баркас продырявлен, а люди, вероятно, все перебиты. Мы видели, как они торопливо спустили на воду шлюпку и как потом сели в нее.

Капитан, который до сих пор еще надеялся, что нам удастся захватить корабль, теперь совсем упал духом Он боялся, что, когда на корабле узнают об исчезновении команды баркаса, то снимутся с якоря, и тогда прощай все его надежды.

Но скоро у него явился новый повод для страха. Шлюпка с людьми не отошла от берега и двадцати сажен, как мы увидели, что она возвращается: должно быть. посоветовавшись между собой, они приняли какое нибудь новое решение. Мы продолжали наблюдать. Причалив к берегу, они оставили в шлюпке трех человек, а остальные семеро вышли и отправились в глубь острова, очевидно, на розыски пропавших.

Дело принимало невыгодный для нас оборот. Даже если бы мы захватили семерых, вышедших на берег, это не принесло бы нам никакой пользы, раз мы упустили бы шлюпку с тремя остальными: вернувшись на корабль, они все равно рассказали бы там о случившемся, а тогда корабль, наверное, снялся бы с якоря и опять таки был бы потерян для нас.

Как бы то ни было, нам не оставалось ничего больше, как терпеливо выжидать, чем все это кончится. Выпустив семерых человек, шлюпка с тремя остальными отошла на порядочное расстояние от берега и стала на якорь, отрезав нам таким образом всякую возможность добраться до нее.

Семеро разведчиков, держась плотной кучкой, стали подыматься на горку, под которой было мое жилье. Нам было отлично их видно, но они не могли видеть нас. Мы все надеялись, не подойдут ли они поближе, чтоб мы могли дать по ним залп, или не уйдут ли, напротив, подальше и позволят нам таким образом выйти из своего убежища.

Но, добравшись до гребня холма, откуда открывался вид на всю северо-восточную часть острова, опускавшуюся к морю отлогими лесистыми долинами, они остановились и снова принялись кричать и аукать, пока не охрипли. Наконец, боясь, должно быть, удаляться от берега и друг от друга, они уселись под деревом и стали совещаться. Оставалось только, чтоб они заснули, как те, что приехали в первой партии; тогда наше дело было бы выиграно. Но страх не располагает ко сну, а эти люди видимо трусили, хотя не знали, какая им грозит опасность и откуда она может притти.

Тут капитану пришла в голову довольно остроумная мысль, а именно, что в случае, если бы они решили еще раз попытаться подать сигнал выстрелами своим пропавшим товарищам, мы могли бы броситься на них как раз в тот момент, когда они выстрелят и, следовательно, их ружья будут разряжены. Тогда, говорил он, им ничего больше не останется, как сдаться, и дело обойдется без кровопролития.

План был недурен, но его можно было привести в исполнение только при том условии, чтобы мы были на достаточно близком расстоянии от неприятеля в тот момент, когда он сделает залп, и успели бы добежать до него, прежде чем ружья будут снова заряжены. Но неприятель и не думал стрелять. Прошло много времени. Мы все сидели в засаде, не зная, на что решиться. Наконец, я сказал, что, по моему мнению, нам нечего и думать, что либо предпринимать до наступления ночи. Если же к тому времени эти семеро не вернутся на лодку, тогда мы в темноте незаметно проберемся к морю, и может быть нам удастся заманить на берег тех, что остались в лодке.