Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Около 1500. Июль: Жатва. Часослов Генриха VIII, миниатюрист Jean Poyer (Hours of Henry VIII)

Лето 1315 года более напоминало потоп — дожди не прекращались по всей Европе от Британии до Литвы и Польши (хотя южнее Альп, в Италии и Греции, аномалия проявила себя в меньшей степени), поля превратились в сплошное болото, урожай оказался настолько мизерным, что в отдельных областях даже не компенсировал посевное зерно. Аналогичная обстановка была с сенокосом. Заготовить к зимнему сезону достаточное количество фуража не получилось, а это означало очевидную перспективу падежа скота — когда это стало осознанной реальностью, часть поголовья пришлось забить, но и тут возникла очередная проблема: отсутствие нужного количества соли для засаливания мяса. Соль в принципе была дефицитом и доходы тех сеньоров, на землях которых находились солеварни, на продаже этого ценнейшего ресурса росли как на дрожжах. Тем не менее добыча соли с прошествием веков увеличивалась весьма небольшими темпами, покрывая лишь стандартные потребности, не подразумевавшие массового забоя скота при чрезвычайных обстоятельствах. Возможно, Франция пережила бы Великий голод, начавшийся в 1315 году, с меньшими потерями, окажись достаточно запасов солонины. Значительная часть мяса попросту испортилась…

Дендрохронологические исследования, проведенные в 2015 году американским климатологом Эдвардом Куком из университета Колумбия, подтверждают средневековые известия о неслыханном «потопе».

16 век миниатюра из Библии

На годичных кольцах деревьев, растущих во Франции, Германии и Польше, остались яркие следы климатической аномалии 1315–1317 годов — чем больше осадков, тем годичные кольца толще и светлее, в зависимости от количества впитанной деревом влаги.

К осени 1315 года стало окончательно ясно, что неурожай достиг фантастических масштабов; разумеется, недород в процентном соотношении разнился от региона к региону, сильнее всего пострадали Франция и Германия, в меньшей степени Восточная и Южная Европа. Цены на хлеб, — а мы помним, что со времен аграрной революции Средневековья, сделавшей выбор в пользу злаковых, как наиболее массового и дешевого продукта, ставка делалась только и исключительно на производство ржи и частично пшеницы, — начали стремительно расти.

Умеренность и невоздержанность; миниатюра из книги Валерия Максима «Относительно морали и обычаев» 1480, Дрезден. Валерий указывает Тиберию контраст между невоздержанностью крестьянами и умеренностью дворян.

Хроники сохранили известия о том, как в сентябре-октябре 1315 года английский король Эдуард II и королева Изабелла Французская, остановившись в аббатстве Сент-Олбанс со свитой, не могли приобрести хлеба — в округе его попросту не было, а запасы монастыря истощились. Если уж муку и зерно не смогли найти для монарха с супругой, то что говорить обо всех остальных? Король Франции Людовик X, собравшийся в очередной поход на Фландрию, вынужден был повернуть обратно, поскольку войско в прямом смысле этого слова увязло в грязище: дороги и поля развезло настолько, что рыцарская кавалерия не смогла по ним пройти.

Снова попытались засеять озимые, ровно с тем же результатом — весной 1316 года они не взошли. Зима была еще холоднее, чем предыдущая, снег сошел только к маю, о посевной думать практически не приходилось: «потоп» продолжался. Хлебный дефицит становится катастрофическим — истощается посевной фонд, поскольку он идет в пищу, подвоз зерна с юга мизерный, цены запредельные. Если год назад призрак голода лишь маячил в отдалении, то сейчас он стучится в любой дом — от крестьянской халупы до парижского замка Консьержери.

У дворян есть «стратегический резерв» — охота в лесных заказниках, куда простецам вход закрыт, да и выложить пяти-, а то и десятикратную сумму за зерно благородные господа вполне в состоянии. Но есть еще и городские жители, в прежние времена твердо убежденные, что благополучное и зажиточное село снабдит город всем необходимым, как это и происходило на протяжении минувших трехсот лет.

В 1316 году положение в городах даже чрезвычайным-то назвать сложно. Продовольствие отсутствует вообще — вспомним о недавнем забое скота, не говоря уже о хлебном неурожае, а равно резком снижении производства овощей: банальную репу или капусту тоже крайне трудно вырастить на грядках, превратившихся в жидкую грязь. Европейская экономика идет вразнос: впервые за многие века случился продовольственный кризис библейских масштабов. Продается все — от ценных вещей до утвари и недвижимости, лишь бы найти необходимый минимум пищи. Средний рост цен на зерно составлял 320 % по сравнению с 1314 годом, то есть буханка черного хлеба, сейчас стоящая в России в среднем 35 рублей, обошлась бы в 120–140 рублей.