Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

По мере приближения Тысячелетия начал нарастать массовый психоз, настоящая психическая эпидемия, распространившаяся по всей Западной Европе. Конец света назначался несколько раз — например, совпадение дня Пасхи с Благовещением в 992 году. Монастыри оказались переполнены кающимися мирянами, толпы осаждали церкви, богатые раздавали имущество и деньги беднякам, те, в свою очередь, выбрасывали золото в канавы, как не имеющее никакой ценности перед Страшным судом. Назначенный день прошел, но, разумеется, ничего не случилось.

Средневековые мистики, чье влияние на общество было весьма значительным, развели руками и объявили, что вышла небольшая ошибочка, в расчеты вкралась досадная неточность — дата Благовещения, совмещенного с Пасхой, является лишь днем появления Антихриста, который, как известно, будет находиться в мире тварном три с половиной года, после чего окажется повергнут. Далее см. сценарий, описанный Иоанном Богословом. Покайтесь!

Конца света не случилось ни в 993-м, ни в 994-м, ни в 995-м, ни в 996 году. Внимание общественности сосредоточилось на 999 годе — символика очевидна: перевернутое «число зверя», 666, понятное, правда, лишь для образованных людей, знакомых с арабскими цифрами. И снова ничего. Наконец, римский папа Сильвестр II (кстати, именно он ввел в обиход арабские цифры) предсказывает апокалипсис на Рождество 1000 года — тысячелетие Пришествия Спасителя. Опять мимо. Сильвестр, поразмыслив, предлагает новую версию — конец света приходится не в тысячелетие рождения Иисуса, а в тысячелетие распятия, то есть на Страстную неделю 1033 года. Если и тогда ничего не произойдет, то дата опять переносится — на 1037 год: считаем сверху три с половиной года царства Антихриста.

Впрочем, окончательно запутавшегося в пророчествах понтифика уже никто толком не слушал…

(Отдельно заметим, что последняя версия о конце света в 1037–1038 годах была всерьез принята на Руси — как раз в 1038 году Великая суббота совпадала с Благовещением, что являлось очевидным знаком. Есть мнение, что Золотые ворота в Киеве были построены Ярославом Мудрым как раз к этой дате — чтобы достойно встретить явившегося на грешную землю Спасителя.)

Сказать, что католическая Европа испытала тягчайший стресс — значит не сказать ничего: предсказанное не исполнилось. Годы покаяния, отречения от мирского и ожидания ужаса апокалипсиса окончились ничем. Произошел грандиозный переворот в массовом сознании: оказывается, жизнь продолжается! И будет продолжаться! Прямо сейчас с небес не будет низвергнута сера и даждь огненный, миновали времена неизбывной тоски и всеобщего страха перед неминуемым тотальным уничтожением.

Конечно, по авторитету Церкви был нанесен немалый удар («Как же так? Вы же обещали?!»), но католицизм гибко обошел бестактные вопросы ошалевших на радостях прихожан и подстроился под изменившиеся обстоятельства, создав новую доктрину. Сугерий, аббат Сен-Дени с 1122 года, становится одним из основоположников изменившегося взгляда Церкви на жизнь — именно он создает философскую модель готической архитектуры, храма, наполненного светом идущего на смену унылым церквям романского стиля. Вера — это радость, а не угрюмый подвиг прошлых веков; Бог — это сияние, стоящее выше любого другого сияния…

Но при чем тут бани? Да при том, что после несостоявшегося апокалипсиса вдруг выяснилось, что можно быть добрым католиком и при этом не лишать себя безобидных мирских удовольствий. Удобное жилье. Вкусная пища. Красивая одежда. В конце концов, литература и поэзия — именно после Тысячелетия начинается очередной культурный взлет, приведший к Ренессансу XII века и бесчисленным романам о куртуазной любви.

Альбрехт Дюрер, Мужская купальня, дата неизвестна

Наступила эпоха сибаритства, пристрастия к удобствам и комфорту. Обществу необходимо было расслабиться после веков ожидания неминуемого.

В XII–XIII веках появляется удивительный документ под названием «Ancrene Wisse» — анонимное «Правило» монашеской жизни, по разным данным, созданное в Англии между 1130 и 1220 годами, мнения о датировке у разных исследователей расходятся. Тем не менее это важное свидетельство о настроениях той эпохи, времени, освободившегося от тяжкого проклятия, до 1000 года висевшего над всем христианскими миром. Сочинитель, предположительно доминиканец или августинец, наставляет монахинь: