Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Бодрикур принял решение отправить Жанну в Шинон, где тогда находился двор принца, с шестью сопровождающими. По своему желанию Жанна переоблачилась в мужскую одежду — в данный момент никто не обратил и малейшего внимания на этот факт, который впоследствии будет стоить Жанне земной жизни: в мужской одежде гораздо удобнее ехать верхом. Провожала Жанну и ее крошечный отряд немалая толпа жителей Вокулера, к воротам вышел и капитан де Бодрикур, видимо, все еще испытывавший некоторые сомнения.

История сохранила его слова: «Иди, иди, и будь что будет».

От Вокулера до Шинона конным ходом немногим более четырех сотен километров, но прямо летают только птицы. Стараясь передвигаться в основном ночью, чтобы избежать встречи с англо-бургундцами, отряд добрался до цели за 11 дней — точно известно, что Жанна побывала в Осере и Сен-Катрин-де-Фьербуа, южнее города Тур. В Шиноне отряд остановился на постоялом дворе.

Спутников Девы продолжали терзать сомнения, примет ли Жанну дофин, но сама она была неколебимо уверена, что встреча состоится. Два дня она находилась в городе, вызывая массовое любопытство жителей от простолюдинов до дворянства, и, конечно же, проповедовала: Жанна своих целей не скрывала. Представители инквизиции, находившиеся в Шиноне, проповедям не препятствовали и выступления Жанны перед людьми не запрещали. Это тоже показатель.

Дальнейшие события общеизвестны: Карл принял Деву вечером второго дня пребывания в Шиноне. Ее пожелали испытать, выдав за принца другого человека, но Жанна безошибочно определила, кто здесь настоящий Валуа, и заявила Карлу: «Именем Господа я говорю тебе, что ты истинный наследник Франции и сын короля. И Он послал меня, чтобы привести тебя в Реймс».

Безусловно, эти слова мало напоминают божественное откровение — но здесь надо учитывать атмосферу безнадежности, царившую тогда при дворе дофина.

Как мы уже упоминали, в окружении Карла все чаще ходили разговоры о бегстве в дружественные Кастилию или Шотландию, или же в провинцию Дофине с центром в Гренобле. Военное положение оставалось беспросветным, в победу никто не верил, воля к сопротивлению была окончательно потеряна. Фавье пишет, что слова Жанны, безусловно, потрясли «буржского короля», который отлично знал, что лишен наследства, а его честь опорочена слухом о незаконнорожденности. Сыграло роль и рекомендательное письмо старого и проверенного вояки капитана де Бодрикура, обстоятельно описавшего все предшествующие события.

Мистика мистикой и рекомендации рекомендациями, но дофин и его окружение должны были быть абсолютно уверены, что Жанна — именно та, за кого себя выдает, более того — что за ее чудесными видениями и голосами святых не стоит сила иная , которую к ночи не поминают. Религиозное сознание XIV века полностью признавало существование волшебного, чудесного и потустороннего — человек, не верящий в ведьм, мог оказаться в поле зрения инквизиции хотя бы потому, что это было совершенно ненормальным, как если бы сейчас на полном серьезе кто-то стал утверждать, будто земля плоская.

Двор развил лихорадочную деятельность — легковерных простачков среди последних приверженцев Карла де Валуа не было. Дофин поверил ей после того, как Жанна якобы открыла ему «тайну, о которой не знал никто, кроме Бога», — по легенде, она повторила Карлу его личную молитву, которую он никогда не произносил при посторонних.

Но этого было мало. В Домреми немедленно отправили «следственный комитет» из монахов-францисканцев — выяснить биографию Девы. Саму Жанну переправили в Пуатье, чтобы она ответила на хитроумные вопросы ученых-богословов, и она с этим блестяще справилась. Наконец, Жанну осмотрела опытная повитуха, которая свидетельствовала, что та не мужчина и девственница. Последнее утверждение для тех времен было весьма существенным: считалось, что посланница дьявола, ведьма, не может получить колдовскую силу без соития с нечистым. Наконец, Дева совершенно очаровала молодого герцога Жана Алансонского, который стал ее безоговорочным сторонником.

Суд богословов и университетских профессоров в Пуатье вынес вердикт:

«Мы доложили обо всем в Королевском совете, и мы пришли к единому мнению, что, принимая во внимание настоятельную необходимость безотлагательных действий и опасность, которой подвергается город Орлеан, король может принять ее помощь и послать ее в Орлеан».