Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Впрочем, в этот день повезло и нескольким французам — те, кто успел добраться до незащищенного обоза победителей и впоследствии удрать, немало поживились на грабеже. Исчезла даже корона Генриха V, и судьба венца доселе остается неизвестной — видимо, мародеры ее распилили, а камни впоследствии продали.

Как ни странно, серьезных военно-политических последствий эпическая победа англичан при Азенкуре не вызвала. Генрих V решил, что для кампании 1415 года будет вполне достаточно взятия Арфлера и уничтожения значительной части французского рыцарства, а потому после благополучного прибытия в Кале сел на корабль и 19 ноября отплыл в Англию. Столетняя война вновь взяла паузу — на два года.

Поражение в борьбе с внешним врагом крайне негативно отразилось на обстановке в самой Франции, катализировав процессы гражданской войны — герцоги Бурбонский и Орлеанский попали в плен (к принцам Генрих проявил толику уважения), психическое состояние короля Карла после азенкурской катастрофы вновь ухудшилось до полной недееспособности, старик Жан Беррийский впал в тяжелейшую депрессию и через несколько месяцев умер, королева Изабелла Баварская пребывала в состоянии растерянности, а восемнадцатилетний наследник трона, Людовик, герцог Гиеньский, скончался в декабре этого же года от острой дизентерии…

Назрел опаснейший династический кризис.

Единственным уважаемым, влиятельным и опытным политиком во Франции остался герцог Бургундии Жан Бесстрашный, яростный противник партии арманьяков, ставивших на династию Валуа. Год спустя Жан Бургундский предлагает дружбу и помощь английскому королю, признавая за ним и его наследниками право на французский трон, назвав Генриха тем, кто «…по праву король Франции, и тех, кто по праву будут королями Франции ».

Судьба страны не просто повисла на волоске. Этот волосок был перерублен клинком Бургундца. Де-факто независимая Франция прекратила свое существование, осталось оформить это положение де-юре.

После определенной стабилизации положения Франции в Столетней войне при короле Карле V Мудром и последующем воцарении Карла VI Безумного королевство в итоге вновь оказалось в положении, которое даже критическим назвать сложно — скорее оно было безнадежным. К череде проигранных битв наподобие Креси и Пуатье добавилось поражение при Азенкуре, в стране началась гражданская война между бургиньонами и арманьяками, а когда в Англии династия Ланкастеров сменила Плантагенетов и утихла междоусобица, англичане, не желавшие отказываться от претензий на французскую корону, вновь вторглись на материк.

Мы не станем описывать долгую и сложную историю конфликта бургиньонов и арманьяков, внутренних неурядиц и распрей во Франции, а потому ограничимся констатацией факта: по договору в Труа от 21 мая 1420 года наследником французского трона и преемником Карла VI Безумного назначался король Англии Генрих V Ланкастер, законный наследник дофин Карл де Валуа от трона отстранялся, в Париже при поддержке бургундцев обосновался французский наместник, а после неожиданной смерти короля Генриха V регент — Джон Ланкастер, герцог Бедфорд.

Все это означало, что Франция полностью потеряла независимость и перешла во владение английской короны. Разумеется, дофин Карл договора в Труа не признал, бежал из Парижа и основал свой двор в городе Бурж при поддержке южных областей Франции. Положение дофина несколько облегчалось тем, что после смерти Генриха Английского королем стал младенец Генрих VI, до совершеннолетия и коронации которого должны были пройти долгие годы. Ключевое слово здесь — «несколько», ибо «буржский королек» практически не располагал реальной военной силой, а его призрачное королевство было готово рухнуть — хватило бы одного решительного удара, который англичане не преминули нанести.

Главнейшей стратегической точкой на карте фронтов Столетней войны к 1428 году стал город Орлеан, все еще находившийся под контролем верных дофину Карлу сил. Переоценить значение Орлеана крайне сложно — владевший городом контролировал дороги на юг и юго-запад. Если бы англичане перешли реку Луару и соединились с войском в принадлежавшей им Гиени, то открылась бы перспектива широкого наступления в южные провинции. Оборонять их правительство в Бурже за отсутствием серьезных укреплений не могло. Словом, взятие Орлеана и, главное, каменного моста через реку означало для остатков Франции Валуа стратегическое поражение и окончательную потерю государственности.