Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Лист/иллюстрация из «Великолепного часослова герцога Беррийского»; рукопись 15 века

Лист/иллюстрация из «Великолепного часослова герцога Беррийского»; рукопись 15 века

Известно, что легионеры Цезаря жаловались, когда из-за прекращения подвоза зерна им пришлось питаться мясом: сильнейшая армия мира одерживала свои победы, находясь на вегетарианской диете. Однако следует извлечь из архивов рекомендации Катона Старшего, который в своем фундаментальном труде «О сельском хозяйстве» («De agri cultura») не без доли черного юмора сообщает:

«Как разумнее всего использовать сельские земли?

Прибыльным разведением скота.

А что лишь немного уступает скотоводству?

Разведение скота, приносящее умеренную прибыль.

А вслед за этим?

Крайне малоприбыльное разведение скота.

Ну а затем?!

Землепашество».

Надо помнить о тесной кооперации между городом и деревней в древнем Риме: весьма развитое промышленное и ремесленное производство снабжало село всем необходимым, от высококачественных орудий труда до предметов домашнего обихода. С падением Рима начинается отток городского населения в более сытую сельскую местность, так же поступает и военно-аристократическая элита варваров (Меровинги), предпочитавшая жить не в приходящих в упадок римских городах, а в своих земельных владениях — они-то постепенно и становятся региональными центрами административно-хозяйственной активности, разумеется, совершенно ничтожной по сравнению с временами империи.

Всеобщая варваризация сказывается и на ремесле, прежде всего на обработке металла для хозяйственных нужд — доходит до того, что одним серпом могли пользоваться на протяжении нескольких поколений, ибо купить новый было практически невозможно или стоил он очень дорого.

На таком вот безрадостном фоне хиреет и сельское хозяйство — а тут еще похолодание, исчезновение образованных агрономов, беспрестанные войны с нашествиями и прочие фатальные неудобства. Единственным и крайне сомнительным плюсом Темных веков приходится считать резкий демографический провал: можно было эмпирическим путем на протяжении нескольких столетий отыскать какую-никакую схему, при которой население зачастую недоедало, но массово от голода не вымирало.

В действительности аграрная культура (если последнее слово вообще применимо к данной эпохе) Темных веков находилась на расплывчатой грани между собирательством и обработкой земли. Пример тому — каштан, получивший большое распространение в Европе: плоды каштана могут использоваться для производства муки, по своему качеству не уступающей ржаной. В эту же категорию мы отнесем дикую грушу и дикое яблоко — вполне возможно, одичавшие и выродившиеся со времен богатых садов Рима. Да и рубеж между хозяйством лесным и хозяйством культурным, возделываемым был сильно размыт — леса, покрывавшие колоссальные площади, являлись исправным поставщиком продовольствия.

Сейчас это прозвучит странно, но прежде всего лес был пастбищем (помните упоминание желудей св. Григорием Турским?) и лишь во вторую очередь — источником древесины: если аристократы имели право охотиться в своих лесных угодьях, получая на стол мясо дичи, то простецы выпасали в богатых дубом широколиственных лесах свиней, питавшихся желудями. Основой животноводства Темных веков было разведение поросят и овец при сравнительно малом числе крупного стойлового скота — уход за коровой и ее содержание на порядок сложнее, чем присмотр за овцами или практически всеядными свиньями.

Итальянский медиевист и культуролог Массимо Монтанари в книге «Голод и изобилие. История питания в Европе» утверждает:

«…один гектар леса может прокормить одну или двух свиней, один гектар луга — нескольких овец, один гектар пашни, даже учитывая смехотворные урожаи тех времен (вплоть до XIV в. они редко превышали сам-три), дает определенно больше. Уже не говоря о том, что зерно хранится легче и дольше, чем мясо (при оптимальных температуре и влажности просо можно хранить 20 лет), из него можно приготовить более разнообразную пищу».

В условиях улучшения климата и роста населения выбор был однозначен — производство зерна. А следовательно, вырубка лесов под новые посевные площади.