Андрей Мартьянов - Прогулки по средневековью

Замок По . Автор: Lafollye, Joseph-Auguste (1828–1891)

После потери Жизора и возвращения из крестового похода и австрийского плена Ричарду Львиное Сердце пришлось искать новое место для строительства пограничного укрепления. Монарх, разумеется, нашел таковое. Одна беда — на чужой земле. Мало того, что на чужой (какому-нибудь провинциальному дворянчику можно было бы просто заткнуть рот или осыпать милостями за уступку территории), так еще и на церковной. Последствия своей бурной деятельности этот король с замашками прапорщика просчитывать не умел, а мудрая мама Алиенор тогда была далеко, в родной Аквитании, и вразумить чадо не сумела.

В итоге чадо, как и всегда, получило неприятностей по полной программе. От всех заинтересованных лиц.

Местечко, что и говорить, со стратегической точки зрения было идеальное. Скалистая возвышенность на восточном берегу Сены, позволяющая доминировать над местностью и, главное, дающая контроль над торговым судоходством по реке. Отсюда проистекало множество выгод: налоги, пошлины (ибо после всех своих безумных затей Ричард остался полнейшим голожопцем, потратив все накопления Старого Гарри и забравшись в колоссальные долги) плюс по необходимости — частичная блокада снабжения Парижа по реке. Париж, кстати, находился совсем рядом, меньше ста километров по прямой.

Ну что же, строим? Конечно, строим! Ради такого дела можно содрать с подданных и маменьки Алиенор еще денежек — ибо проект оказался безумно дорогим даже по меркам XII века. Оценочная стоимость одного только замка — 15–20 тысяч ливров, в переводе на тауэрский фунт XII века от 5,25 тонны серебра, до 7 тонн серебра с учетом инфляционных рисков. Это притом что мощная крепость Дувр обошлась Старому Гарри в два с лишним раза дешевле, причем строили ее несколько десятилетий, постепенно! И то Гарри втихомолку поругивали за расточительность.

Но вот какая неувязочка: земли-то принадлежали архиепископу Руанскому! Его высокопреосвященство Готье де Кутанс вполне справедливо возмутился — грабеж среди бела дня! Ричард предложил деньги (надо думать, смехотворную сумму), но архиепископ отказал — епархия прибыльная, а все другие церковные владения сильно пострадали за время затяжной войны между Генрихом, Ричардом, Алиенор и Филиппом-Августом.

Что делает Ричард? Верно, совершает очередную стратегическую ошибку. Вместо того чтобы найти дополнительные средства, подмазать его высокопреосвященство или выбрать другое место для строительства ниже по течению Сены, он без разрешения архиепископа начинает строиться (осень 1195-го или весна 1196-го), захватив земли силой и тем самым смертно перессорившись с Церковью. Что в XII веке делать решительно не стоило — чревато самыми прискорбными последствиями.

Рыцарь ордена Золотого руна.

Результат оказался предсказуем: Готье де Кутанс за королевское самоуправство обеспечил полновесный интердикт свечой, колоколом и книгой всей Нормандии, после чего отправился жаловаться на возмутительное самоуправство короля в Рим, папе. Вдогонку туда же поехали представители Ричарда, надеясь выиграть грядущую тяжбу.

Ситуация сложилась крайне некрасивая, вызвавшая в народе ропот — отлучение от Церкви целого герцогства ради прихотей его величества становится настоящим бедствием. Как указывает летописец Роджер Ховеденский, «непогребенные трупы лежат на улицах и площадях городов Нормандии». Интердикт означал полное отрешение жителей отлученной территории от церковных таинств; нельзя креститься, венчаться, отпевать, исповедаться. Хоронить в освященной земле тоже нельзя. Для своего времени — серьезнейшее коллективное наказание, означающее погибель души: тогда этому вопросу придавалось первостепенное значение!

Ричард, впрочем, не унывал и развернул грандиозное строительство. Для начала на Сене появился новый город — Пти-Андели, в котором жили рабочие, строители и снабженцы. Город также был необходим для создания и поддержания инфраструктуры будущего замка: кузни, конюшни, продовольственные и фуражные склады, мелкое ремесленное производство. Пти-Андели существует до сих пор, причем численность населения за столетия осталось почти неизменным, около пяти тысяч человек.