Коллектив авторов - Быть княгиней. На балу и в будуаре

Эти слова, сказанные Государыней, произвели на меня действие, не поддающееся описанию.

Ее Величество продолжала:

– Вы меня любите, я знаю это и тоже вас люблю, успокойтесь.

Она быстро отошла от меня; она была взволнована. Я осталась, прислонившись к стеклу, заглушая рыдания.

Мне казалось, что время летело; при отъезде из Царского Села мне было печально, как никогда. Внутренний голос в глубине моей души говорил мне: это было последнее лето, проведенное тобою там. За несколько дней перед отъездом великая княгиня Елизавета попросила меня написать ей прощальное письмо. Я никогда не могла понять этой мысли, еще более опечалившей меня. Все, казалось, подготовлялось к тяжелому исходу.

Я повиновалась; она мне прислала такой же ответ, хранящийся у меня до сих пор.

По возвращении в город стали громко говорить о приезде шведского короля. Готовились к празднествам и удовольствиям, обратившимся в скорбь и плач.

Король приехал вскоре после того, как двор возвратился в город. Он взял псевдоним графа Гага и остановился у своего посланника барона Штеддинга. Его первая встреча с Государыней была очень интересна. Она нашла его таким, каким она желала его видеть. Мы были представлены королю в Эрмитаже. Вход Их Величеств в гостиную был замечателен. Они держались за руку. Достоинство и благородный вид Императрицы нисколько не уменьшали красивой осанки, которую умел сохранить молодой король. Его черное шведское платье, волосы, падающие на плечи, прибавляли к его благородству рыцарский вид. Все были поражены этим зрелищем.

Герцог Зюдерманландский, дядя короля, далеко не был представителен. Он был невысокого роста, с немного косыми смеющимися глазами, рот у него был сердечком, маленький заостренный живот и ноги, как зубочистки. Его движения были быстры и взволнованны; у него постоянно был такой вид, что он хочет что-то сделать. Я понравилась ему, и он за мной настойчиво ухаживал везде, где только встречал меня. Государыня очень забавлялась этим. Однажды вечером в Эрмитаже, когда он любезничал более, чем обыкновенно, Ее Величество подозвала меня и сказала, смеясь:

– Надо верить только половине из того, что говорят: но с вашим влюбленным верьте только четверти.

Двор находился в это время в Таврическом дворце. Чтобы придать разнообразие вечерам, устроили маленький бал из лиц, составлявших общество Эрмитажа. Мы собрались в гостиной. Появилась Государыня и села рядом со мной. Мы разговаривали некоторое время. Дожидались короля, чтобы открыть бал.

– Я думаю, – сказала мне Ее Величество, – что лучше начать танцы. Когда Король придет, он будет менее смущен, застав все в движении, чем это общество, которое сидит и ждет его.

– Ваше Величество, прикажете мне пойти распорядиться? – спросила я.

– Нет, – ответила она, – я дам знак камер-юнкеру.

Она сделала знак рукой, но камер-юнкер не заметил его, а вице-канцлер граф Остерман принял это на свой счет. Старик подбежал со своей длинной палкой так скоро, как мог, и Государыня встала, отвела его к окну и серьезно проговорила с ним около пяти минут. Она вернулась потом на свое место и спросила меня, довольна ли я ею.

– Я желала бы, чтобы все дамы в С.-Петербурге могли поучиться у Вашего Величества, как деликатно надо обращаться с гостями.

– Но как же я могу поступать иначе, – возразила она. – Я огорчила бы этого бедного старика, сообщив ему, что он ошибся. Вместо этого, поговорив с ним о погоде, я убедила его, что он действительно был позван мною. Он доволен, вы довольны, и, следовательно, я довольна [31].

Вошел король. Государыня была приветлива с ним, сохраняя известную меру и достоинство. Их Величества присматривались друг к другу, пытаясь проникнуть в душу. Прошло несколько дней, и король завел разговор о своем желании вступить в брак. Государыня, не высказав согласия, пожелала сначала договориться относительно главных пунктов. Переговоры и обсуждения следовали одно за другим; разъезды министров и договаривающихся сторон возбуждали любопытство при дворе и в городе.

В большой галерее Зимнего дворца был дан бал. В этот вечер король еще не был осведомлен об отношении к нему великой княжны Александры, что очень беспокоило его. На следующий день было большое празднество в Таврическом дворце; я сидела рядом с Государыней, и король стоял перед нами. Княгиня Радзивилл принесла Ее Величеству медальон с портретом короля, сделанным из воска художником Тонса, выдающимся артистом. Он сделал портрет на память, видев короля всего только один раз на балу в галерее.