У многих старых казаков служил Ермак в товарищах, но первого из них запомнил на всю жизнь. На привале у костра тот любил вспоминать жизнь в боярском тереме и походы в боярской свите. Боевой поел ужи лец холоп бился с литвой у стен Стародуба, не раз стоял против крым-цев на тульской окраине.
После смерти боярина, в голод, вдова прогнала холопов со двора, и с другими удальцами он бежал на Волгу, побывал в татарском плену и чудом выбрался из крымских аулов.
Старый казак научил крестьянского сына владеть с одинаковым искусством луком и пищалью, искать в траве следы промчавшихся как ветер кочевников, читать книгу природы не хуже любого обитателя степи.
Быстро промчалось для Ермака время ученья. Он без труда усвоил обычаи вольного братства. Порядки, царившие в волжских станицах, живо напоминали крестьянскому парню жизнь в родной волости. Там миром выбирали себе старост и сотских, тут избирали атаманов и есаулов. Там дела решал волостной сход, тут – казачий круг. "
Но в Поморье над волостью были царь и приказные люди, собиравшие государеву подать. Тут же народ был сам себе голова.
В царской рати простые люди служили рядовыми ополченцами либо «сволочью» – волокли пушки и груз в обозных телегах. В казачьих станицах чернь и слышать не хотела о присяге царю.
Издавна война была профессией русских дворян. Они командовали полками, служили в коннице, и так – из поколения в поколение.
Вместе с дворянами в ополчении несла службу их невольная челядь – боевые холопы. Они прикрывали господина на поле боя, принимая на себя удары врагов, первыми лезли на стены неприятельских крепостей. Они обильно лили свою кровь. Но каковы бы ни были их боевые заслуги, ничто не могло освободить их от невольного состояния. Бегство на окраины открывало кратчайший путь к свободе. Избавившись от холопства, бывалые воины готовы были скорее пожертвовать головой, чем вернуться в неволю.
Лишь изредка в казачьи станицы попадали дворяне. То были люди, потерпевшие полное крушение в жизни и ^избывшие государевой службы».
Не от них казаки учились воинскому искусству, а скорее от послужильцев-холопов, толпами бежавших на окраины при всяком бедствии и голоде.
Крестьяне принесли в станицу дух вольной общины, послужильцы – боевой опыт и воинское искусство. Жизнь была самым суровым учителем для тех, кто брался за оружие, не имея ни малейших навыков в военном деле. Не в одном месте лишь пепел сожженных жилищ и кости служили немым напоминанием об исчезнувших казачьих станицах.
Ермаку пришлось не раз смотреть смерти в глаза, прежде чем старые казаки приняли его в свой круг. К тому времени крестьянский сын знал степь не хуже отцовского надела. Он научился безошибочно определять приметы близкой бури на Волге, умел выследить вепря в плавнях, убить его, освежевать. Мог снарядить снасть и наловить рыбу на всю сотню. В мгновение ока выбирал укрытие посреди степи.
Шли годы, и Ермак привык к зною полуденного солнца, к горькому запаху степных трав. Но и тогда, житель Севера, он не раз просыпался среди ночи от тоски по заброшенной двинской деревне, холодному ветру и неяркому солнцу.
Жизнь шла своим чередом, и ее живые впечатления все больше вытесняли из памяти картины детства.
Семь лет длилась Казанская война, и в течение всего этого времени население вольных казачьих станиц боролось с ордынцами то вместе с московскими отрядами, то на свой страх и риск.
Выступления казаков на всем пространстве от Перекопа до Астрахани вызвало тревогу в далеком Константинополе, Послы повелителя правоверных, прибывшие в Ногайскую орду, утверждали, согласно русской информации, будто султан терпит от московского государя многие обиды. Царь, говорили они от имени султана, «поле де все, да и реки у меня поотымал, да и Дон от меня отнял… поотымал всю волю в Азове: казаки его с Азова оброк емлют, и воды из Дона пить не дадут; а крымскому де царю потому ж обиды чинят великие, какую де соро-моту казаки крымскому царю учинили – пришед, Перекоп воевали; да казаки Астрахань взяли…».
Сведения относительно «речей» султана не отличались достоверностью. Доброжелатели Москвы, сообщившие послу об обидах султана, сознательно сгустили краски. Они добивались, чтобы царь унял казаков. Но их старания не привели к цели.
Чем дальше продвигались в степи русские воеводы, тем энергичнее поддерживали их казаки. Волжские казаки, знавшие как свои пять пальцев пути в Нижнем Пово- лжье, вели русские отряды к Астрахани в качестве «вожей».
Читать дальше